— Вы не из тех, кто прыгает за борт, не так ли, Питер Апшоу?
— Я лишь сказал, что это теория.
— А я имела в виду другое. То, что чувствую. И мне все равно, согласны вы с моими чувствами или нет, потому что отказываться от них я не собираюсь. Я просто говорю, что вы не прыгнете за борт ради чего бы то ни было, так? Вы осторожны. И, если навсегда останетесь таким, вас никогда не поймают, а если вас не поймают, вы ничего не почувствуете.
Я промолчал, наблюдая за накатывающимися на берег волнами.
— Вы женаты, не так ли? — кротким голосом спросила Анна.
— Нет. Разведен.
— Вы сильно любили свою жену?
Я посмотрел на нее. В вопросе не было подвоха, лишь любопытство, искреннее любопытство.
— Нет. Сильно я ее не любил. Я ее вообще не любил. Почему вы спрашиваете?
— Вы выглядите одиноким. Я подумала, что вам одиноко без жены. Но дело не в этом, так?
— Нет.
Мы молча сидели на полотенцах, расстеленных на африканском песке, и обозревали океан. Над водой кружили чайки. Трое мальчишек бежали за собакой с огромным хвостом, затем развернулись — и уже собака мчалась за ними. Они кричали и смеялись, а собака радостно тявкала.
— Не хотите еще раз окунуться? — спросила Анна.
— А вы?
— Хочу.
— Кто будет стеречь вещи?
— Мы сможем присматривать за ними из воды и закричим, если кто-то к ним подойдет. А если они попытаются что-нибудь утащить, вы их догоните.
— Хорошо.
Мы подбежали к воде и прыгнули в одну и ту же волну. Вынырнув, мы оказались совсем рядом и я поцеловал ее. Поцелуй получился коротким, мокрым, соленым, Анна рассмеялась и выдохнула: «О боже», — но я понял, что она имела в виду. Поэтому мы стояли в альбертийском море, целовались и обнимались. А потом детский смех и собачье тявканье стали громче. Мы обернулись, улыбнулись и помахали ребятишкам, указывавшим на нас пальцами. Те посмеялись еще и побежали за собакой. Взявшись за руки, мы вернулись на берег. Я помог Анне вытереться, и мы не обмолвились ни словом, пока не оделись, не сели в джип, не выехали на шоссе, ведущее к моему отелю. Потом я спросил, не пообедает ли она со мной в семь часов, а она улыбнулась и кивнула. Оставшуюся дорогу мы молчали. Лишь однажды Анна взглянула на меня и подмигнула.
— Я полагаю, такое бывает. Со мной это произошло впервые.
