Тем временем комбайн, урча, стронулся с места. Колеса, увязая в землю, обволакивались глиной. Вскоре закрутились мотовила, захлюпало в бункер набухшее зерно.
— Ну вот, ну вот же, — шептал Жерновой, стараясь не отстать от комбайна.
«А еще утверждали — не пойдет. Не знают полезного коэффициента проходимости машин. Такой выигрышный факт для всей области поучителен», — думал Жерновой, все еще следуя за комбайном.
Он хотел было остановиться и пожурить Дружинина, как вдруг комбайн осел в землю по самые ступицы.
— Подморина!—с досадой крикнул Игорь.
— Черт! — выругался Жерновой и, попятившись, провалился почти по колено в грязь…
17
«Росляковский» — это первый появившийся в Верходворье совхоз. Создали его на землях бывших колхозов — «Земледелец», «Факел» и «Нива».
Когда вернулся с курсов Кремнев и повел на собрании разговор об объединении колхозов, бабы воспротивились.
— Не будем сливаться, шумели они. — До войны и маленькие колхозы жили любо-дорого.
— Еще как жили-то. «Земледелец» в пору росляковского руководства не хуже «Организатора» гремел.
— Росляков у нас молодец был.
— Не молодеп бы — Героя не дали…
— Совхоз бы надо, бабы… на зарплату, — сказал высокий, сухопарый бригадир из «Факела». — Раньше-то у нас сколь людей было? А теперь где они?
— А ты будто не знаешь, Гаврюша? Те люди, как и наш соколик Иван Росляков, давно во сырой земле лежат.
— Знаю, бабы, — ответил бригадир. — Знаю. Я тоже войну не налегке прошел. Сколько рек переплывал под огнем противника. А вот я вас спрошу: людской молодняк у нас где? Все на лесозаготовки подались. Поглядите-ка, вдоль железной дороги — поселки и поселки.
— Лес, Гаврюша, тоже надо рубить.
— Надо, верно говорите, строим. А хлеб разве не надо сеять?
— И хлеб надо. Вот ты, Гаврил, нас здорово агитируешь, а скажи, сам-то зачем спровадил своего парня в город?
— И сам не крашусь, бабы, верно, спровадил. Но куда же деться — сами видите, трудодень-то который год тощенький.
— Гаврюша дельно говорит: будет зарплата, вернутся и люди к земле…
В ту ночь, как и в памятные ночи тридцатого года, колхозники до утра просидели на собрании. Под конец сошлись на одном: пусть будет совхоз. Когда стали придумывать название ему, Гаврюша сказал:
— Дадим ему имя земляка Ивана Рослякова?
Собрание словно этого и ждало — дружно захлопало в ладоши, и все увидели; поднялась Аннушка, худенькая и как всегда озабоченная, прерывающимся от волнения голосом она сказала:
— Спасибо вам, люди добрые, за память об Иване Ермолаиче.
