«Вот так заколдованный круг!» — возмутилась Селезнева и, оставив бумаги, быстро вышла из-за стола.
Кабинет Пекуровского был этажом ниже. Войдя к начальнику сельхозуправления, Вера Михайловна увидела, что среди посетителей сидел Фонарев, тот самый Фрол Фонарев, которому она передала дела в «Красном луче».
— А вы зачем здесь, Фрол Денисыч? — здороваясь за руку, с теплотой в голосе спросила она.
— Так как же не ездить, Вера Михайловна? — вскочил Фонарев и обдернул свой кургузый, с короткими не по росту рукавами пиджачок. — Взвалили вы на меня не маленькую заботу. Вот и приехал… Толкнулся в снаб — отказ, в другой толкнулся — второй отказ… Я шумнул, сказал, что жаловаться пойду. Пришел вот к товарищу Пекуровскому, не поможет — к вам поднимусь…
— Заходите, Фрол Денисыч, обязательно заходите… Расскажете, как у вас идут дела. — И, взглянув на сидевшего рядом с ним старика, подстриженного под скобку, спросила: — А вы, папаша, по какому вопросу?
— За разрешением приехал… Из Шубарей я… Лес надо украинцам сплавить…
— Опять продаете на корню?
— А чем же питаться нам? Вымерзли хлеба-то. Который год лесом кормимся. Об этом и наш товарищ Трухин в курсе, летом приезжал с начальством, видел. Обещал помочь, как же без помощи… Только обещанье-то у него вроде дыроватое оказалось…
— Хорошо, разберемся… Ну, а у вас что? — обратилась она к полногрудой молодайке, державшей в руках вязальные спицы.
— Магазин хлебный в колхозе думаем открыть,—ответила та. — А торговый-то наш зав здесь… Жду вот… рукавицу успела связать…
Вера Михайловна нахмурилась, открыла дверь и прошла в кабинет.
— • Что у вас за заседание? — спросила она склонившегося над бумагами Пекуровского.
— Согласовываю проекты решений, — ответил тот спокойно и встал.
— А посетителей когда будете принимать?
— Ничего, еще успеем, Вера Михайловна…
Селезнева немало удивилась тому равнодушию, с каким ответил ей Тэтот чиновник.
Она взглянула на холеное лицо Пекуровского, на аккуратно причесанные редеющие волосы и, еле сдерживая себя, сказала:
— Нет, так работать нельзя. Прошу вас теперь же принять товарищей, а вечером на исполкоме поговорим об этом… И вы расскажете
о своей работе, — обратилась она к румянощекому завторгу, уютно уместившемуся в кресле. — И вы — тоже, товарищ…
— Так меня-то зачем? Я сюда явился по звонку, как говорят, призванный и мобилизованный, — попытался отделаться тот шуткой.
— Вот, вот и разберемся там, — сухо и твердо ответила Вера Михайловна и, повернувшись, вышла.
