Подруга попыталась меня обнять. Я молча отстранилась, сухо произнесла:
— Лера приехала за Максимкой. Мне надо отвести его вниз.
Аглая осталась стоять у прозрачного ограждения, наблюдая за тем, как мы с Максиком спускаемся на лифте. Подъехали Лера и Сема, подруга заглянула мне в лицо, молча подхватила сына и унесла в машину.
Я стояла у дверей центра на морозе, не чувствуя холода. Люди входили и выходили, одни жадно предвкушающие, другие удовлетворенные или недовольные, изнеможенные, радостные, потерянные, угнетенные, возбужденные. У каждого своя боль и своя радость. Из подземной парковки одна за одной выезжали машины. Быть может, они еще здесь: молодая женщина, мужчина в возрасте и маленькая девочка, моя сестра. Аглая выросла передо мной, накинула мне пальто на плечи и молча повела за собой. Очнулась я только за столиком в небольшом пабе. Через запотевшее стекло я видела занесенную снегом улицу и деревья в рождественских огнях.
— Где мы? — спросила я.
Аглая махнула рукой:
— Какая разница? Один известный курортный городок в горах. Как насчет покататься на лыжах? Прости, что потащила тебя через мост. Знаю, как тебя это выматывает, но что может быть лучше для разговора, чем тихое кафе и кружка пива в местечке, где мало кто говорит по-русски.
Подошел официант. Аглая заговорила на незнакомом мне языке. Чешский? Я улыбнулась. Аглая всегда говорила «э гуд пайнт» - добрая пинта. Она любила пиво. Мне было все равно, что она закажет.
— Здесь тихо, — сказала я
— Да, причем всегда. Поэтому я часто здесь бываю.
— Ты обо всем знала?
Аглая помедлила:
—Первые уходят, —сказала она. – Отказываются от бессмертия и уходят в мир людей. Раньше это запрещалось. Сейчас кто может им противодействовать? Они ведь Первые … Скоро на Холмах не останется Истинных.
— Это плохо?
— Это эволюция. Все так, как должно быть… Твоя мать связала ту накидку, помнишь? Ту, что ты хранишь до сих пор. Она думала… вдруг ты догадаешься…Истинные помогли им инсценировать смерть. Не спрашивай, как.
Я и не собиралась спрашивать – не смогла вымолвить ни слова.
—Они послали к тебе Странника. Когда ты перестала приходить. Бог знает, каких трудов им стоило уговорить его и заставить не забыть. Ты тогда очень испугалась… Все было под угрозой срыва.
— Что все?
— Пророчество. Теперь ведь ты знаешь, что это такое?
Я кивнула, судорожно вздохнув. Теплая волна счастья, эйфория, и сердце трепещется, словно хочет высвободиться, взлететь и унести меня за собой. Теперь я знаю. Но почему именно сейчас? Все сразу.
