- Ты думаешь, ее накачали наркотиками?
- Похоже на то. Она сказала, что выпила, и, когда я заехал за ней, она была совсем не в себе.
Я натянул простыню ей до шеи, и мои кулаки сжались, когда он, усевшись на кровать, первым делом потянул ее вниз, чтобы стетоскопом послушать, как бьется ее сердце.
- А в чем она? – спросил он скорее с любопытством, чем осуждающе.
Я покраснел.
– Какая-то краска для тела. На вечеринке, на которой она была, все были в ней.
Он быстро осмотрел ее и задал мне еще несколько вопросов.
- Может, вызвать «скорую»? Ей нужно в больницу?
Его брови сошлись на переносице, когда он встал.
– В настоящее время, я бы сказал «нет». То, что ей дали, кажется слабо действующим. Скорее всего, она не выпила всю дозу. Если ей не станет хуже, я бы сказал, что лекарство в том, чтобы дать ей отдохнуть. Позвони мне, если что-нибудь изменится.
Я проводил его до двери. Прежде чем уйти, он испытующе посмотрел на меня.
– Она твоя… подружка?
- Вроде того, - сказал я, поморщившись. Я знал все, о чем он, должно быть, думал.
- Ну… береги себя, Аласдейр. Ты хороший человек, доверчивый, но не у всех добрые намерения.
Я натянуто улыбнулась. Он считал меня идиотом и простофилей. Я не мог его винить.
– Спасибо за твою помощь, Джон.
- В любое время. Позвони мне, если что-нибудь изменится. Скорее всего, она проспит довольно долго и проснется в ужасном состоянии, но если будет что-то помимо этого, позвони.
- Так и сделаю. Я твой должник.
Он улыбнулся.
– Да. Поторопись со следующей книгой. Я с нетерпением ждал этого уже несколько месяцев.
Я постаралась сделать свою улыбку более убедительной.
– Клянусь, я раздобуду для тебя усовершенствованный экземпляр.
- Вот это другое дело. Таким образом, мы будем квиты.
Мы обменялись еще несколькими любезностями, и он ушел.
Я поднялся наверх, чтобы проверить Ирис. Она продолжала спать. Я снял с нее то немногое, что было на ней надето, пытаясь устроить ее поудобнее. Я принес из ванной мокрую тряпку, смыл большую часть краски и снова уложил ее.
Солнце уже начало подниматься, когда я, наконец, снова заснул.
Я проснулся через восемь часов с раскалывающейся головной болью, Ирис все еще была без сознания рядом со мной.
Я проверил ее дыхание и сердцебиение, но она не пошевелилась.
Она проспала еще пять часов.
К тому времени, как Ирис, наконец, проснулась, я был сам не свой.
Я был зол и встревожен, обеспокоен и взбудоражен.
Она все еще моргала, пытаясь сесть, когда я набросился на нее.
