- Я слишком стар для тебя. Ты слишком молода для меня. Фотограф – мой друг, и она подумает, что я полный подонок, если увидит тебя.
Она медленно закрыла губную помаду, потом резко поставила ее на столешницу и повернулась ко мне. Я изо всех сил старался не сводить глаз с ее лица, но она была топлес, и мне это удалось лишь наполовину.
Она оперлась бедром о стойку, уперев руки в бока, совершенно не обращая внимания на отсутствие одежды.
– Из-за меня ты похож на подонка?
Я покачал головой, решив, что не смогу ответить лучше, чем сейчас.
С каждым словом я рыл себе яму глубже. Даже мое неуклюжее «я» могло это видеть.
Она медленно подошла ко мне, одна из ее любимых песен громко играла на заднем плане, ее бедра покачивались в такт.
Я держал руки на коленях, пока она двигалась между моих ног, одна ее рука потянулась вверх, чтобы схватить меня за волосы.
– Скажи мне, Дейр, что во мне такого, что делает тебя похожим на подонка? – тихо спросила она, откидывая мою голову назад и наклоняясь вперед, ее тяжелые сиськи оказались в опасной близости от моей челюсти.
- Потому что есть только одна причина, по которой люди нашего возраста встречаются.
- И что же это за причина? – Ее голос был таким тихим, что я едва расслышал ее слова.
Я закрыл глаза.
– Чтобы использовать друг друга.
- Это единственная причина, да? Я догадываюсь, как ты меня используешь. Полагаю, мое тело – единственное, что может тебя заинтересовать? Да?
Я поморщился и покачал головой.
– Все совсем не так. Я имел в виду, что все будет выглядеть именно так.
Я почувствовал, как она прижалась ко мне, и не смог удержаться, чтобы не открыть глаза и не взглянуть на нее.
Я переместил руки с колен, разместив их по обеим сторонам стула, когда она перекинула одну длинную ногу через мое колено, свободно оседлав.
Она начала танцевать, вращаясь напротив меня, обнаженная грудь упиралась мне в лицо, пока у меня не перехватило дыхание.
Она перекинула свою ногу, пока не оказалась между моими. Ирис отвернулась от меня. Опустив голову, приподняв свою задницу и начав ей трясти.
Песня продолжалась, слова певицы заставляли меня хлопать глазами и гадать, правильно ли я расслышал, но я не спрашивал об этом, а певица продолжала петь о том, что ее называют Персик, когда она занимается грязным сексом.
Как будто этой проклятой песни было недостаточно, чтобы заставить меня чувствовать себя старым пердуном, я был почти уверен, что Ирис танцевала для меня.
Как будто само упоминание о нашей разнице в возрасте вызывало у нее желание бросить мне это в лицо.
