А потом, к несчастью, я поймал себя на том, что оглядываюсь вокруг, и вижу, как все остальные смотрят на нее, с тем же восторженным вниманием, что и я. Некоторые взгляды, которые она получала, то, как качки смотрели на нее, заставили мою ревнивую сторону выйти наружу.
Как я мог быть таким ревнивым, таким собственником по отношению к женщине, с которой общался всего несколько дней? Я не знал, но было невозможно отрицать, что это происходит.
- Я сожалею о своей бывшей жене, - сказал я ей, когда она снова придвинулась ближе. Это действительно было чудо, что она не испугалась.
Ирис просто слегка пожала плечами, что заставило ее грудь сдвинуться достаточно, чтобы привлечь мой взгляд.
- Ты видел, какое на ней было платье? Она выглядела так сексуально для тебя. Я думаю, она пришла, чтобы соблазнить тебя.
Я вздрогнул, потому что девушка, скорее всего, была права, и я действительно не хотел, чтобы она знала об этом.
Я сделал единственное, что мог сделать в этой ситуации мужчина.
Я сменил тему разговора.
- Итак, если это платье должно было соблазнить меня, то для чего же ты надела этот наряд?
- Заставить тебя потерять все здравомыслие, которое у тебя когда-либо было, и отправиться на прогулку по необузданной стороне. Это работает?
Конечно, это работает. Мне даже не нужно было отвечать, так как я был почти уверен, что это был риторический вопрос.
- Я никогда не видел, чтобы ты носила что-то другое, - сказал я ей, не сводя глаз с ее плоского живота. Мне ужасно захотелось зарыться лицом в него.
Или еще ниже.
Она придвинулась ближе, бесстыдно близко, зарываясь нежной рукой в мои волосы и сжимая их.
Я был близок к тому, чтобы лишиться рассудка.
- Ты же видел, что я ничего такого не ношу. Это совсем другое.
Мой взгляд остекленел. На несколько долгих мгновений я лишился большей части своих мозговых функций.
Она нежно поцеловала меня в подбородок и отодвинулась.
Я застыл, снова наблюдая за ней, когда она начала делать очередной подход. И через некоторое время я начал думать о том, как много других мужчин наблюдают за ней и как они следят за ней. Мне было неприятно то, что я почувствовал. Я не был человеком, склонным к физическому гневу любого рода, но то, как они смотрели на нее, заставляло меня чувствовать себя жестоким.
- Почему ты так одеваешься? – Тихо спросил я ее, когда она в следующий раз подошла ближе. – У тебя красивое тело, но разве ты должна демонстрировать каждый его дюйм?
Мне захотелось взять свои слова обратно, как только они сорвались с моего языка. Я не хотел выглядеть ревнивым психопатом или, что еще хуже, шовинистическим ослом.
