Человек с набережной. Да, я хорошо его знал. Я узнал бы его из тысячи...
Рассказчик. Даже теперь на обледеневшей береговой полосе в звонких отдаленных криках мальчишек слышался детский голос, который я пытался вернуть, а мальчишки скользили по стеклянным ручьям и бросали снежки друг в друга и в небо. Я уходил все дальше от моря по бульвару Бринмилл и на проспект Гландбрайден, где Берт Трик держал бакалейную лавку а на кухне грозился свергнуть правящий класс, разбушевавшись над сэндвичами, желе и бланманже. И я заходил в магазинчики и домики на Холмах. Здесь и в окрестностях таилось начало возвращения того, кого я искал в его прошлом.
Отдаленные звуки аккомпанемента к старым фильмам.
Первый голос. Тут раньше стоял вшивый кинотеатрик, и они с Джеком Бассетом улюлюкали громче всех в зале, когда индейцы снимали скальпы, а когда стреляли ковбои, поднимали оглушительный топот.
Рассказчик. Джеки Бассет, убит.
Третий голос. Тут стоял магазинчик миссис Фергьюсон, у нее продавались отличные тянучки и пакетики с сюрпризом по пенни за штуку, и сладкие, клейкие карамельки.
Первый голос. В поле за Кумдонкинским шоссе ребята Мурреи гоняли кошек и его заодно.
Второй голос. Больше не видно огня там, где бродяги жгли костры, и пища богов, картошка, пеклась на горячих углях.
Третий голос. В саду Грэйг у подножия городского Холма он становился одиноким стрелком, охотником на волков (то есть, на кроликов) и на краснокожих индейцев сиу (то есть, на братьев Митчеллов).
Стихает музыка к фильмам, вдалеке звучат голоса детей, читающих хором
названия графств Уэльса.
Первый голос. В Мирадорской школе он учился читать и считать. У кого получались самые безобразные плетеные салфетки? Кто наливал воду в галоши Джойса каждое утро и был неуловим? Днем за хорошее поведение детям читали вслух "Замарашку Петера"*. А провинившись, они сидели одни в пустом классе, слушая доносившиеся сверху мрачные, тоскливые звуки позднего урока музыки.
* Книга для детей, написанная Генрихом Гофманом в 1847 г.
Детские голоса замирают.
Издалека все еще слышится урок музыки.
Рассказчик. И я пошел дальше, через заснеженную Рощу, в Кумдонкинский парк, а снег все наплывал, и детская, одинокая, незабвенная мелодия звучала во внезапно ослабевшем ветре. Сумерки окутывали парк, словно иной, потемневший снег. Скоро зазвонит колокол, и закроют ворота, хотя в парке не было ни души. Сторож парка обходил водоемы, где когда-то скользили лебеди, я пошел рядом с ним, в его белом дозоре, задавая свои вопросы, пробираясь по заметенным дорожкам мимо погребенных под снегом клумб и засыпанных до самых верхушек пушистых деревьев, покинутых птицами, приближаясь к последним воротам. Он сказал:
