- Опять звезды, - сказал он.
- Младенец умрет, - сказала Энни.
Он отворил дверь и вышел во тьму. Она огляделась вокруг, но не шелохнулась, спрашивая себя, не отправился ли он за полицейским. Еще одно задержание полицией ей совсем ни к чему. В открытую дверь она смотрела в неприветную ночь, пододвинув стул поближе к огню.
- Задержат, так хоть будешь в тепле, - сказала она. Но, заслышав Толстого Человека, задрожала, а когда он стал, словно живая гора, подниматься по ступенькам, прижала руки к своей впалой груди. Сквозь темноту она увидела, что он улыбается.
- Видишь, что наделали звезды, - сказал он, внося на руках младенца от Астролога.
После того, как она побаюкала младенца, прижимая его к себе, а он поплакал ей в платье, она рассказала Толстому Человеку, как испугалась его ухода.
- Какое мне дело до полицейских?
Она сказала, что полиция ее ищет.
- Что ты такого сделала, чтобы тебя искала полиция?
Она не ответила, лишь крепче прижала ребенка к своей иссохшей груди. Он увидел ее худобу.
- Надо питаться, Кардифф.
Потом ребенок раскричался. От тихого всхлипывания он перешел на визг, разразившись бурей отчаяния. Девушка качала его на коленях, но ничто не могло его унять.
- Прекрати это! Прекрати! - говорил Толстый Человек, но слезы у младенца текли еще сильнее. Энни осыпала его поцелуями, но он все вопил.
- Надо что-то сделать, - сказала она.
- Спой ему колыбельную.
Она спела, но ребенку не понравилось, как она поет.
- Осталось только одно, - сказала Энни, - надо покатать его на карусели.
Неуверенно ступая, она спустилась по лесенке - ручка ребенка обвила ее шею - и побежала к опустевшей ярмарке, Толстый Человек, пыхтя, - следом за ней.
Меж ларьков и палаток она добралась до центра ярмарки, где стояли в ожиданье деревянные лошадки, и взобралась в седло.
- Заводите мотор, - крикнула она. Было слышно, как в отдалении Толстый Человек раскручивал старый механизм, приводивший в движение лошадей, весь день скакавших деревянным галопом. Она услышала судорожный гул мотора, настил под ногами загрохотал. Она увидела, как Толстый Человек поднялся на него рядом с ней, дернул посредине ручку и залез в седло самой маленькой лошадки. Когда карусель пришла в движение, сначала медленно, нехотя набирая скорость, ребенок на груди у девушки перестал плакать и захлопал в ладоши. Ночной ветер трепал его волосы, музыка звенела в его ушах. Круг за кругом неслись деревянные лошади, заглушая свист ветра цокотом копыт.
