Бросив еще раз взгляд, как ему показалось, на вновь открывающуюся дверь крыльца, никого не обнаружил. Дверь, как издали казалось, закрыта была уже давно и намертво. Выругавшись про себя, Павел прикрыл за собой калитку, направился к берегу, там, загнув за небольшой отдельный огороженный небольшим забором огород, можно было попасть к такому же одноэтажному дому, как и остальные, разбросанные по всему острову жилые сооружения.
В гостях
Дверь быстро открыли. На пороге стояла тридцатилетняя женщина с гладкой кожей на лице, красивым загаром, слегка выпирающими округлостями. Что еще больше привлекало внимание. Первая мысль, пробежавшая в голове у молодого адвоката: «Наверное, мужу не скучно с такой девушкой…»
– Простите, – Павел сразу представился, чтобы не возникало лишних вопросов, – я веду дело об убийстве Панкратова Валерия Андреевича, погибшего прошлым летом и…
– Да вы заходите, товарищ адвокат, правда, у нас с утра ничего не было прибрано в доме. Мы встали только в десять… и прибраться еще не успели. Вчера сидели допоздна, ну вы понимаете, – Полина оказалась весьма приветливой женщиной, когда она улыбалась, появлялась ямочка на правой полненькой щеке, – да вы не разувайтесь, у нас пол еще не мыли, проходите, проходите. Вот… – она указала ладонью на табурет возле окна и старинного трюмо без зеркала, – садитесь за стол. А мы еще только встаем.
В гостиной, как краем глаза Павел заметил, находилась дверь в еще одну комнату, откуда, видимо, и вышла девушка на вид двадцати лет. Зевая, пошатываясь, приподняв к голове руки, что-то делая с волосами, она старалась их забрать, чтобы не мешали, искала равновесие.
– Мама! – она широко зевнула, наконец, сделав твердые шаги. – Ты не видела моей заколки?
Заметив сидевшего на табурете за столом незнакомого молодого человека, девушка вскрикнула и бросила свое занятие. Волосы скрыли наготу ее плеч, и грудь, колыхнувшись, едва не вылезла из-под плохо скрывавшей ее майки. Павел улыбнулся. Но то, что особа, так беззаботно появившаяся в проеме большой кухни, заинтересовала его, не подал вида.
Полина, по-видимому, мать этой девушки, порхала у печи, убирая вчерашнюю посуду и складывая ее в рукомойник с висевшим над ним белым старым буфетом. Когда ее дочь скрылась из виду, предложила Павлу свежего чая. Электрический самовар на кухонном столе как раз в этот момент закипал.
– Спасибо, – поблагодарил он.
Павел хотел задать несколько вопросов, рассчитывая сразу перейти к делу, но тут в проеме большой комнаты вновь появилась ее дочь. Она уже закинула длинные волосы на голову, сформировав что-то наподобие прически а-ля помпадур, перевязав их то ли толстым шнурком, то ли кушаком.
