Однажды А. Белый, поднимая бокал, возгласил: «Пью за свет!» В.Я. Брюсов, усевшийся рядом, вскочил как ужаленный, поднял бокал и прогорланил: «За тьму!».
В Петербурге, как и в Москве, масонские и про- масонские кружки объединяли людей различных направлений и оттенков: от софианцев-христиан до сатанистов вроде Сологуба.
Блок в своих талантливых стихах воспевал Люцифера.
Булгаков, по сообщению Белого, принимал участие в 1904 году и последующих годах в «Христианском братстве борьбы», которое занималось печатанием прокламаций с чёрным крестом к духовенству и войскам.
Бердяев, по воспоминаниям того же Белого и Розанова, был в числе тех лиц, которые в 1905 году 28
были приглашены к поэту Минскому в его квартиру, в дом Полякова, на Английской набережной, «со специальной целью испытать причащение человеческой кровью».
«Кровь действительно была получена от укола еврея-музыканта и какой-то еврейки, разболтана в стакане и выпита всеми присутствующими», – свидетельствует В.В. Розанов.
Так развлекалась интеллигенция. А ещё занималась подрывом государственных основ ради призрачных видений прококаиненного разума, не сознавая того, что эти видения – плод долгой обработки её – интеллигенции – сознания.
А народ…
Народ в революции играл пассивную роль.
Русское купечество, крестьянство и рабочие были послушным орудием в руках кучки поджигателей.
Наши «активные классы революции» не сами шли, а их тащили, не они задавали тон, а другие, не снизу шло движение, а сверху, не крестьянство, буржуазия и рабочие делали революцию, а ими делалась революция.
У народа не было ни желания, ни понимания, ни воодушевления для устройства революции.
Буржуазия работала на социалистическую революцию, мужики насаждали коммунистическую диктатуру пролетариата, а буйная русская мастеровщина, по недоразумению названная рабочим классом, доканчивала разрушение.
Вдохновителем и застрельщиком великого бунта была передовая интеллигенция – интеллигенция либерально-радикально-социалистическая.
29
Она была воодушевлена своей верой и своими идеалами, во имя торжества которых могла принести какие угодно жертвы, пойти на обман, бесчестие, жестокость и преступление.
Вся она, за самым ничтожным исключением, была нерелигиозна, ненациональна и безгосудар- ственна.
Скептицизм, неверие, а то и прямое отрицание Бога стали неотъемлемыми свойствами духовной сущности передовой интеллигенции, а слепое преклонение перед силой разума и материи – её религиозным культом.
