А на кораблике что-то интересное намечается! В воду кинули сеть, прожектор направляется на неё, через минуту сеть поднимается, полнехонькая, сверкающая, трепещущая, хвосты, чешуя, стекающая вода в свете прожектора мерцает и переливается, просто обложка "Dark Side of the Moon"!
Как же я скучаю по музыке! Иногда слышны, эхом по воде – смутные отзвуки, утратившие в пути смысл и содержание, остаётся робко фантазировать и реконструировать, вот это эхо – это мог быть когда-то Хэддавэй, хотя не исключено что д-р Албан или Нина Черри, а может профессор Лебединский? Нельзя исключать и вариант с "Лунной сонатой". Я замирал в такие моменты и до боли в висках хотел наслушаться, но в пустыне одним глотком не напьëшься. Только хуже.
Замечаю движение у дыры. На цыпочках отхожу подальше.
•••
После лазарета я попал на картошку. Очередной процесс ради процесса. Не помню, чтобы мы делали хоть что-то, кроме топтания посевов и бессмысленного брожения туда-сюда. Однажды мы нашли поле с морковью, с голодухи и авитаминоза выхватывали её лихорадочно и грызли прям с землёй. Больше никогда такой сладкой морковки не ел.
Колхозники, на помощь которым нас вывозили, относились к нам смиренно, как к каре божьей.
Многие не говорили ни по-русски, ни по-украински. Забавно было – владелец поля рассказывает что делать, рядом стоит девчушка, может дочь: переводит. Конечно, это было бесполезной тратой воздуха. Проредить, выкопать, собрать два верхних листика с почкой…всё, что можно было сожрать – сжиралось на месте. Что сразу нельзя, но всё ещё съедобно – разводился костёр. Остальное по обстоятельствам.
Бессарабия.
Ни власть советов, ни ветра новых времен, кажется, её так и не потревожили. Солнце, подсолнухи, кони, плуги, деревни староверов. Жизнь, как и время, замерли здесь в звенящей полуденной, кажущейся вечной жаре.
Греки, болгары (их мы понимали), гагаузы (вообще ни слова), молдаване, румыны(смешно), буджак-татары (угрожающе), русины (странно), кажется, что ни село – новый народ.
•••
Просим пить у рядом работающих селян. Они машут рукой в сторону конной брички с бочкой: "каляшка, каляшка, вин, вин". Всё понятно – иди к коляске и победи жажду. Повозка ездит в дрожащем мареве вдоль поля. Вперёд-назад.
Бричкой правит беззубый хохочущий дед, сидящий под палящим солнцем в пыльном войлочном пальто. Вокруг него порхают странные маленькие бабочки. Зной.
– Салут! Баутура! Ну ара! (Привет! Пейте! Не вода!) – театрально подмигивает.
