– Пи-пи-пи… Попугай, кого там принесло в час ночи?
Бабуля спокойно ответила:
– Спокойно, внучек, это мои клиенты!
Скрипя костями, бабка встала, закурила «беломорину» и пошла в кладовку. По хате прошелся аромат смердячего самогона (бабка приторговывала зеленым змием). Яршина одолело любопытство, что за клиенты у пожилой хозяйки. Он встал, подошел к окну, раздвинул засаленную шторку… и вдруг резко задернул ее обратно, потому что увидел в профиль лик подполковника Шиповалова, бывшего комбата «Драконов». Игорь молниеносно выключил свет и продолжил наблюдение в темноте. Бабка передала в литровой банке свой продукт, Шиповалов протянул ей бумажную купюру и поблагодарил за сделку. Яршин стал метаться в темноте по хате, будить однокурсников, предупреждая о возможной засаде. Курсант Кузнецов, узнав, в чем дело, перевернулся на другой бок и сказал:
– Пьют все, и комбаты в том числе, ложись спать, Игорь! За добавкой он приходил.
Через несколько минут клуб «Бухой попугай» снова сладко заснул.
Семинар по истории партии. Наш основной предмет как будущих политработников. Скучный, как старый шкаф. Курсант Пристегин рассказывает о жизни Энгельса. Доходит до смерти и заканчивает:
– …после смерти его кремировали, пепел в урну, а урну утопили. По завещанию. Курсант Пристегин ответ закончил.
– Неправильно, – спокойно отвечает преподаватель полковник Лейман, небольшого роста, но амбициозный, порою строгий, а порою добродушный человек. Задумчиво глядя на портрет Энгельса, Лейман добавляет: – Не утопили, а погрузили в море.
Рядом за партой засыпает курсант Толстогузов, при этом его рука продолжает писать, в тетради выводя уже не слова, а вертикальные остроконечные линии. Я его толкаю ногой под столом и вывожу в тетради «Партия и армия едины», не совсем понимая смысл написанного.
Душевным мужиком был преподаватель по тактике пограничных войск подполковник Петряков. Петряков внешне провинциальный и строгий, но под его напыщенной суровостью просматривалась доброта и человечность. Как и каждый из старых офицеров, Петряков сознательно или подсознательно ожидал признания его долгой службы на разных заставах пограничных войск. Он любил рассказывать о своей службе в ожидании нашей похвалы и лести. Прочухав его уязвимое место, 37 группа этим пользовалась на каждом семинаре. После доведения темы и учебных вопросов Дима Дмитриев задавал вопрос:
– Товарищ подполковник, а как вы на заставе строили работу с сержантским составом?
