– Перебежки, короткие очереди, маскировка…
– Ага, – шепчет курсант Мясников, – перебежки, может, еще сальто сделать? Снега по пояс, а может, и по шею.
Какое наступление? Какие перебежки? Как стрелять? Тут бы просто поле переползти и не сдохнуть от одышки и разрыва сердца. Снега действительно по колено и выше. Давлюсь от пота и опять думаю, как воевать в такой «одежде». Шинели длинные и неудобные, как у барышней – платья в пол. Портупея из кожзама слезает на бок, саперная лопатка настойчиво мешает и бьет по заднице.
Рядом бахнул взрывпакет, я подпрыгнул как испуганная кошка. Взводный веселится. Старший лейтенант Бобер разбрасывал имитационные средства, изображая противника. Взводного нам на втором курсе поменяли. Вместо длинного и нескладного вечно шипящего Литвиненко дали, как мы говорим, «бобра», крепкого слегка кривоногого офицера, любителя бега и наглядной агитации.
Перерыв. Все падаем в сугробы снега, чтобы хоть немного отдохнуть. Идет пар, снимаем шапки, волосы мокрые, моментально стынут на холоде. Преподаватели поднимают нас с земли, чтобы не заболели. Мне повезло, нахожу пустой ящик из-под патронов, сажусь на него и смотрю в небо. Пепельное декабрьское солнце висело по-зимнему низко, то скрываясь за тучами, то проглядывая сквозь разрывы бледным округлым бельмом. Плотный снегопад скрадывал очертания закованных в снежную броню сосен и лиственниц, издали похожих на сказочных великанов, заснувших до весенней поры. Команда «Строиться!» выводит из лирического настроения. Едем в расположение, хорошо, что не бежим.
Сапоги постоянно мокрые, портянки за ночь не успевают высохнуть, сушилка работает еле-еле. Сегодня стрельбы с БМП. Шинели и современная техника – плохо совместимый дуэт. С боевой машины можно стрелять, используя автоматический механизм или заряжание вручную. Курсант Куйдинов, высокий, худощавый, с длинными руками, использовал при стрельбе автоматический механизм и был «засосан» несговорчивой техникой по самые яйца в предствольное пространство. Его развернуло в башне на 180 градусов, тангента выскочила от лингафона, он кричал как пойманный совой заяц. Преподаватель отрезал ножом полы шинели, сопровождая все это словами: «Мать вашу, пи-пи-пи, вы рассупонились, как бабы». В дальнейшем мы стреляли в телогрейках, используя ручной механизм и небольшую деревянную палку, называемую «досыльник».
На обеде дают перловку, как мы ее называем, «дробь шестнадцать»: переворачиваешь тарелку – каша не вываливается. Вообще, питание на ПУЦе – это отдельная тема. Находили и крысиные хвосты в супе, и мышиное дерьмо в каше. Стараемся разбавлять откровенное г..но привезенной с собой тушенкой. Кинул банку на котелок – вроде уже и ничего. Все привезенное выставляем на общак, есть одному, крысятничать, не положено – зачмарят.
