– Если прибором трясешь больше двух раз – это уже считается игрой, не забывайте! Реакции на шутку не последовало. Кто закуривает, кто присаживается прямо на мокрую пожухлую траву вдоль обочины. В воздухе пахло сожженной соляркой и едким одеколоном «Консул», которым мы обильно поливались после бритья.
Солнце выкатилось из-за горизонта, привело себя в порядок и поплыло дальше. Тут же небо затянуло грязными тучами. Сил разговаривать не было. Сержант кричит: «Строиться!», как будто действительно началась война. Когда он орет, во рту видны его свинцовые пломбы в зубах.
Преподаватель по тактике обрисовывает ситуацию: где противник, его пулеметные гнезда и расчеты, замаскированная техника. Мы в строю записываем задачи карандашами в блокнот. Хотя как записываем – делаем имитацию, накрапывает противный мелкий дождик. Писать в трехпалых перчатках неудобно, а голыми ладонями холодно. Скорее бы все закончилось, а это только начало.
Мне и моему другу Вове Дехтяренко, качку из Белоруссии, повезло, нас назначают в группу «имитации огня». Т.е. мы должны были разбрасывать взрывпакеты, дымовые шашки и изображать огонь противника. Используем ИГН (имитатор газового нападения) с наполнением хлорпикрина. Рота отрабатывала наступление при химической атаке, т.е. атаковала злого врага в противогазах. Нам по раскисшему полю не бегать, а сидеть в окопе да метать имитацию.
Для реальности происходящего боя мы с Дехтяренко должны были при приближении атакующих надеть на взрывпакеты оболочку, которая, взрываясь, выделяла хлорпикрин, разъедающую оболочку глаз. Все хорошо, только вот взводный заставил нас надеть противогазы, которые тут же сдавили голову противной холодной резиной и ограничили видимость.
Сидим в окопах, постреливаем холостыми патронами и бросаем шашки. Рота наступает, приближается – пришло время метать ИГН. Противогазы запотели, и мы с Вовой толком ничего не видим. Дехтяренко поджег один взрывпакет и хотел «прикурить» от него фитиль следующего, чего категорически делать нельзя. Упустил время, засуетился, занервничал, еле успел отбросить от себя горящую опасную имитацию, и она бабахнула… в окопе. Я этого не видел, только от двух мощных взрывов, следующих один за другим, присел, в ушах зазвенело. Смотрю на Вову, он лежит на спине как больной слоник с вялым хоботком. Кинулся к нему, вроде живой. Вторая мысль – залет на учениях, надо что-то делать. Вова стягивает противогаз и смотрит на меня ничего не понимающими глазами – ему досталось ого-го. Рота через пару минут будет рядом, взводный кричит из соседнего окопа:
