Деда Петя недовольно заелозил в кресле:
– Поэт ты, Степан, или в тебе умер проповедник? – грустно пролепетал он, – но куда же мне, старику до новых возможностей. Да и Зина, чай, не молодуха. Я-то пришлый, а ты, Зин, небось, всю жизнь в Н-ске?
– Нет. Я ж рассказывала, старый ты маразматик. Мы, Погореловы, испокон веков Ярославские, токмо мой дед по отцу профессор Ершов-Шеловский из Санкт-Петербурга. И нечего, Светка, ёрничать по тому поводу! Верно я использовала слово, коза ты мелкая? После революции – просто Ершовы. А в Н-ске я с двадцати годков, с мужем моим, тогда молодым лейтенантиком, царствие ему небесное. С пятьдесят восьмого тут и живу. Я о том хочу сказать, что никуда не поеду. Хоть режьте. Сын у меня тут. Так уж вышло, что не общаемся, но уехать от него не смогу. Так что я с тобой, Петя, заодно.
– Ярославская ты? Ершовы? И сын у тебя? Ну и дела, – дед крякнул, но не стал расспрашивать, отвернулся к окну.
Разговор окончательно расклеился. Бабзин со Светкой принялись мыть посуду, мужчины ещё сидели за столом. Захар вдруг напомнил, что отвоёванные деньги он отнес Геше Козловскому. Захар Фиделевич Середа-Сангуили, внебрачный сын неизвестного студента из Латинской Америки, уверенно вещал:
– Гешка и теперь вернёт всю сумму с наваром.
И вновь возникла тема отъезда. Степан рассудительно заметил, что в любом случае нужно пережить эту зиму, поправить финансовые дела. Он не скрывал, что будет искать новое жильё, и его цель – найти новую, перспективную работу. Только уже не в Новосибе или Нефтеречинске – возможно, в столицах. И потому, скорее всего, он уедет. А пока – да. Можно попробовать и подработать где-то, пусть даже и способом, который предложил Захар. Но осторожно и без лишнего риска и криминала. Деда Петя вдруг заявил, что тоже ещё может работать: вахтёр из него получится дотошный и ответственный. Тогда Степан упомянул, что видел на «Ваньке» объявление о работе на складе: ночного сторожа-вахтёра или кладовщика. Телефон он записал, как в воду глядел. Вопрос об отъезде, несмотря на недовольное бурчание Бабзины, решили не закрывать, каждому требовалось время подумать. Словом, пока все были согласны искать дополнительные возможности заработка. Чай не стали кипятить, Бабзин пошушукалась со Светкой, и та откуда-то принесла полбутылки «сухонького». Степан отказался, но остальные налили понемногу.
***
Легли спать далеко за полночь. Степан не мог сомкнуть глаз, всё думал о словах Захарки, мысленно с ним спорил. И, как ни крути, оказывалось, что Захар во многом прав. Сама жизнь Степана подтверждала слова этого зелёного юнца. Взять хотя бы события в Нефтеречинске… Степан не хотел вспоминать о том времени, но заснуть никак не удавалось: мозг в деталях воспроизводил события тех дней.
