– На помо-ощь, убиваю-у-ут!
Вор не кричал, не угрожал и не ругался, только громко сопел и очень неловко, не обращая внимания на стариков, явно с большим трудом делал замах за замахом, охотясь именно на Степана. Движения его были неточными, заторможенными. Степану показалось, что вор пьян, и потому он не терял надежды «схватить негодяя». Вор угодил прутом по фонарному столбу. Железка, выскользнув из его рук, подлетела вверх, задела металлический колпак фонаря. Свет погас, зажёгся, стал часто-часто мигать. Степан, улучив момент, сильно ударил наугад. От удара вор попятился назад, споткнулся о сугроб, кубарем полетел через лавку, ударился о припаркованную машину и остался лежать у колеса автомобиля. Вяло скребя руками истоптанный снег, он ссыпал его на лицо. Автомобиль мерзко и прерывисто завыл, замигал фарами. Степан принялся заламывать руки бандита, тот уже и не сопротивлялся. Бабзин подскочила, скинула капюшон с его головы. Молодое, красивое лицо, не алкаш и явно не бомж… В мерцании фонаря Степан увидел глаза. «Так вот оно что, он нарик. Явно под кайфом».
Бабзин приложила ледышку к голове парня.
– Мамаша, мам… Спасибо, – несвязно лепетал поверженный воришка.
Зина вдруг всхлипнула, спешно запричитала:
– Стёпа, бежим отсюда. Менты появятся – проблем не оберёмся. Вон из окон народ пялится. С этим ещё разбираться в ментовке. Он в порядке, обкололся просто или укурился. Самих и обвинят… Успеем собрать деньги?
Деда Петя уже спешил к подвалу, прижимая шапку к груди.
Подобрав ещё несколько купюр, Степан и Бабзина покинули поле боя. Как раз вовремя: в тёмном дворе появились синие отсветы медленно въезжавшей милицейской машины.
Говорил милиционер странно: вроде как бодро, но с кислым, неуверенным выражением лица. Он уже несколько раз задал один и тот же вопрос, но, не получив внятного ответа, решил сменить тактику:
– Что, старый, рассказывать будем, что там произошло у подъезда? Кто кому по башке жахнул? Видал я таких, – и милиционер нарочито подозрительно посмотрел на старика, – божие одуваны, а так припечатают, что сразу в морг… Недосуг мне с тобой тут возиться, сейчас заявление пострадавший напишет, и тю-тю. В тюрьму потом…
Дед, крутя пальцем бороду, с улыбкой ответил:
– Мне тоже не до сук. Я человек пожилой – мне ничего не будет. А деньги эти мои, – кивнул на разложенные на столе купюры. – Наркошу я пальцем не трогал. Просто шёл за хлебом, вижу – драка. Тут ваши подъехали. Этот лежит-сопит. А я никого не видел, просто мимо шёл.
