Еким Иваныч сказал:
– Я хорошо прожил свою жизнь.
– Вы были довольны ею? – невольно спросил я.
– Конечно был, – сказал старший брат, удивляясь, как будто мой вопрос оскорбил его. Увидев его лицо, я поспешил скорее оправдаться.
– Вот это то и главное, чтобы счастливо жить, нужно быть довольным своей жизнью.
– Знаешь, если бы у меня прямо сейчас спросили: хочешь прожить свою жизнь заново, точно такой, какова она была? Честно, я бы с уверенностью сказал бы «да».
– Интересно… – ответил я, серьезно задумавшись на слова Еким Иваныча, который поспешно вышел из комнаты.
Я медленно чистил картошку, наслаждаясь процессом и тишиной. Желудок не прекращая бурчал и жаловался. Хотелось кушать.
Почистив картошку, я отдал ее среднему брату. Только я сделал это, в комнату вернулся Еким Иваныч. Лицо его выражало недовольство.
Только он сел и дал мне дальнейшее распоряжение, в комнату громко залетел Владимир Иваныч. По одной его позе было понятно, что он зашел с плохими вестями.
– Вот зачем ты заходил? – раздраженно спросил он.
– Я заходил, чтобы спросить, что ты будешь кушать.
– Нет! – во всю силу крикнул младший брат. – Ты не за этим заходил.
– Я заходил, чтобы спросить, что ты будешь кушать! – сказал громко Еким Иваныч.
Немыслимо было представить, что сейчас произойдет. Я затаил дыхание и не двигался.
– Да! Но ты спрашивал так, чтобы сделать мне хуже.
– Да нет же!
– Да! Не надо умничать! Не нужно меня учить, я сам все знаю! Рассказываешь мне непонятно что!.. Что ты мне дал?
– А что тебе надо? – удивленно спросил Еким Иваныч.
– Нет! Что ты мне дал после смерти родителей?
– Я тебе дал все, что у меня было!
– Все?!
– Все деньги я отдавал тебе!
– Деньги ты отдавал? – говорил младший брат, все больше раздражаясь.
– Все, до одной копейки, чтобы ты был счастлив!
– Так ведь ты сам говорил, что не в деньгах счастье!
– Я только говорил…
– Все! Замолчи! Не нужно меня ничему учить, я сам все знаю!
Младший брат так же быстро ушел, как и пришел. Его появление было для меня как гром с молнией. Его слова пересекли границу того, что я готов был понимать и принимать. Они пересекли границу возможного. Слух отказывался воспринимать все выше сказанное. Я совершенно растерялся.
Только я собрал все силы, чтобы оправиться от перенесенного и прийти в сознание, младший брат вернулся. Вид у него был совершенно другой. Не прошло несколько минут, как он заметно опьянел и переменился. Глаза его стали совсем стеклянными, ноги согнулись в коленях, а язык не слушался и заплетался. Его речь стала в точности, как у пьяного человека. Помимо этого видимого изменения, он также переменился настроением. Он начал говорить приветливо и дружелюбно. Это волшебное изменение, как по щелчку, привело меня в смятение.
