С решимостью отчаяния, Минт полез наверх.
— Когда дилижанс понесется, играй и пой, ори во весь голос, — тут же скомандовал ему дед.
— Но у меня нет песен для монстров!
— Дурак, это не для монстров, а чтобы там, — он указал глазами вниз, — не тряслись в страхе.
Затем он развернулся к Охотнику, который уже снарядил свой лук, достал одну из стрел. Дед извлек из воздуха пузырек, откупорил и протянул Охотнику, со словами:
— Полей на стрелу.
Пахло так, словно стая кошек подралась из-за кучи рыбы и все сдохли, разложились и начали вонять, и затем в эту кучу еще и нагадила парочка бездомных, выбросивших туда свое тряпье, которое они не стирали с того момента, когда нашли его на свалке. Минт хватал ртом воздух, не в силах остановить слёзы, снизу доносилось поскуливание людей, похоже тоже ощутивших непередаваемый аромат, лошади забеспокоились и начали переступать с ноги на ногу и прядать ушами.
— Вытяжка? — уважительно спросил Охотник.
— Магический концентрат, — непонятно ответил дед.
Тренькнула тетива и тут же рука деда смачно шлепнула мастера Блюма по спине, да так, что извозчик чуть не слетел вниз. Команды не последовало, да она и не требовалась, Блюм немедленно подстегнул лошадей, засвистел, и снова ударил хлыстом и еще раз, и еще, оставляя на их спинах длинные кровавые полосы. Лошадей было немного жалко, но себя еще жальче, и Минт чуть не крикнул, чтобы их стегали сильнее, чтобы дилижанс несся еще быстрее.
Но вместо этого под взглядом деда он вскочил и заорал:
— Орчанка Порокуда была очень сильна, могла коня поднять одной рукой она!
Ветер сносил бренчание струн, ноги сами подгибались в такт качанию кареты, а желудок пытался выпрыгнуть из горла, вослед выкрикиваемым словам. Место кровавого побоища стремительно приближалось, и взгляд Минта был прикован к творящему там, удивительно тошнотворному и мерзкому зрелищу. Медведи, отчаянно ревя, рвались к вожаку, медведю, превосходящему всех других размерами, с белой полосой меха и шипами на спине. Вожак бил со всей силы, сворачивая морды и вырывая челюсти, куски мяса и мех летели во все стороны, но медведи рвались к нему, одолели, навалились массой.
Пара счастливчиков начали иметь вожака, остальные рвались ближе.
— Стрелу она метнула недрогнувшей рукой и разгорелось пламя над проклятой избой!
Дилижанс поравнялся с местом кровавой оргии в самый разгар борьбы за тело вожака, но все равно парочка медведей заметила новую добычу. Они рванули следом, внешне неуклюже и косолапо, но на самом деле быстро, стремительно настолько, что сразу же начали сокращать дистанцию. Дед немедленно начал пинками отправлять в них чемоданы и сундуки, но без особого толка. Медведи на бегу ревели, махали лапами, распарывая все, разбрасывая вещи, и Минту снова стало страшно. Голос его пустил петуха, концентрация на песне ослабла на мгновение.
