17.02.2018
Стоны и вопли, врачи униформа. Как меня угораздило? Да, видел я разное. Мне тут последний день, хочу от этого хоть что-то запечатлеть. Сори за слог неумелый, таблетки берут своё дело. Инъекции местные уложат любого.
Кто сюда засадил? Хавчик отстой, каша с примесью клея.
В дурке считаешь секунды, при этом звонки не больше минуты.
18.02.2018
Делать нефиг, я полежу лишь неделю и с ума (…).
19.02.2018
Безысходность во всём. И я больше не жду конца (…). Пролечусь недельку и пойду напролом.
Грязный пол, крики в палате. Как угораздило меня с ними в пати. Уничтожил бы тварей.
24.02.2018
Фух, а теперь по порядку: В тот самый день, шестнадцатого числа, я пришёл с направлением в психиатрическую больницу. Как полагается, меня опросили несколько докторов. Далее произошли пугающие для меня вещи: Вдруг откуда-то появился конвой санитаров, сопровождающий меня всё это время, сколько я проходил опрос у врачей. На мои доводы, что я пришёл сам, и поэтому не имеет смысла меня сопровождать, никто не отреагировал. Один нагловатый санитар вообще счёл своим долгом подгонять меня, вербально и тактильно. Уж очень сильно хотелось съездить по его наглому, быдловатому лицу, однако здравый рассудок подсказывал, что тем самым я только усложню себе жизнь. После всех расспросов, опросов и допросов, мне сказали переодеться в больничную форму, которая выглядела очень неприглядной. Оставили мне еду, блокнот и книгу. Ручку у меня забрали. Далее меня повели по коридорам. Чем дальше я шёл, тем больше у меня складывалось впечатление, что я спускаюсь в какое-то подземное царство, исполненное ужаса и безысходности. Вскоре меня привели в отделение, где мне было назначено остаться на неопределённое количество времени. Это был самый настоящий дурдом: Стояли крики, вопли. Злобные санитарки кричали на пациентов. От всего увиденного меня затошнило. Меня отвели в палату номер один. Как оказалось, это палата для самых конченных. Там не было дверей, в палате было человек двадцать, кровати стояли очень плотно. Там даже не было тумбочек. Мне определили кровать между парнем анорексического, худощавого телосложения – он был обмотан пелёнками и от него воняло экскрементами; и привязанным к кровати, издающим какие-то непонятные звуки мужчиной, у которого изо рта текла пена. В эту секунду я ощутил, что такое истинное малодушие: Я начал умолять медсестру, чтобы меня перевели в другое место. Я говорил о том, что у меня совершенно другой диагноз, что я здесь по ошибке. Просил выпустить меня в коридор, но как оказалось, обитатели палаты номер один не имели права её покидать. Мой кошмар прекратила заведующая отделением. Отругав медсестру, она успокоила меня и пообещала перевести в другую палату. Через пятнадцать минут, я уже был в более тихой, менее объёмной, с тумбочками палате. Более того, она мне разрешила вести записи у дежурного стола, при медсестре и даже звонить по телефону.
