К группе подходит генерал из Приволжского округа. За сутки до наступления я видел его на КП самарского полка. Тогда генерал месил грязь не хуже трактора "Беларусь" и лез под каждую машину. Помнится, в тот момент я подумал, как отличается он от тех генералов, которые сидят в Москве.
- Как полк? - спрашиваю я.
- Нет полка, - отвечает генерал, и лицо его кривится.
- Поспешили, товарищ генерал. Поспешили! - кричит подполковник.
- Это не мы поспешили, а нас поспешили, - тихо говорит генерал, разворачивается и уходит.
В офицерских рядах гул: "У-у... сами отмажутся, а наших крайними делают"; "У них всегда так - виноват тот, кто командует подразделениями и частями!"; "На Пуликовского смотреть уже страшно. Какую ночь мужик без сна! Все в телефоны хрипит"; "А ты думаешь - это кому-то надо? Его все равно козлом сделают".
И офицеры начинают вспоминать, как шли они по Чечне и как от командира корпуса постоянно требовали результата. Бригада между тем и так ходко шла. На пятьдесят километров от "соседей" оторвалась. А потом заняла круговую оборону и долго так стояла. Но замкомандующего округом постоянно требовал результата: вперед, вперед, взять перевал. Пуликовский, хоть мужик и выдержанный, чуть ли не до мата дошел: без поддержки брать перевал не буду, не собираюсь губить людей. И когда их почти каждый день обстреливали из минометов, замкомандующего отошел километров на пять - шесть в сторону, забрав разведроту, подразделения спецназа и два танка: "Охранял себя..." Теперь и он, и командующий округом, и начальник штаба - в Ростове. "Смылись. Заболели, наверное?"; "Ага, заболели. Там же сейчас военный городок сдают. Вот они квартиры и распределяют!"; "Не всю, получается, еще Германию составами вывезли!"; "Какое всю! Когда ж тут воевать. Не умеют!"; "Зато тащат хорошо!". Долгий, затяжной, густой, как осенний дождь, мат. Сиплые, севшие на сыром воздухе и на крике офицерские голоса кроют окружное начальство, на чем свет стоит.
Чуть позже выезжаю на КП самарского полка. Мокрая, перемешанная грязь. Редкие грузовые машины стоят в лесочке. Танков, БМП, бронетранспортеров нет. Пусто, голо. Груды мусора. Разбитые ящики. Пустые окопы. Возле машин ходят грязные солдаты. Спрашиваю про первую роту самарцев, которая вырвалась ранее из окружения. Солдаты машут руками в разные стороны. Наконец нахожу знакомых. Последний раз я видел их в день перед штурмом.
Усталые парни сидят на ящиках и термосах возле костерка. С одной стороны стоят два БМП, с другой - грудой свалено оружие, гранатометы, хлеб, консервы, каски, бушлаты. Кто-то из солдат ест, кто-то читает письма. Периодически грохочет артиллерия. Две батареи стоят в полях справа и слева от дороги. На выстрелы никто не обращает внимания.
