Открылась дверь, и вернулся старлей, а с ним какой-то человек в сером костюме. Они не сразу и поняли, что это Лев Иваныч, потому что он выглядел довольно непривычно.
«А его-то за что?!» – остолбенел Вова, когда, наконец, вышел из оцепенения.
– Ёкаламене! – выдохнул Нил.
Лев Иваныч усмехнулся:
– Ну, что Робин Гуды, попались?
– Я что-то не понял?.. – Нил вытянулся в лице.
– А что тут понимать? – Лев Иваныч продолжал улыбаться, – Мы третий месяц раскручиваем дело о хищениях с хладокомбината, не хватало одного звена, а вы нам своей самодеятельностью здорово помогли! Водитель грузовика с ворованным мясом, когда мы, с вашей подсказкой, ему сели на хвост, почуял неладное и смылся, испарился, только его и видели.
– Вроде того… – робко сказал Нил, – Мы так и хотели…
А Вова недоумевал: «Да чем мы помогли то?!» Однако помалкивал.
– Вы же нашли эту машину? – повторил Лев Иваныч, – Нашли! Только немного поторопились, надо сперва было в милицию позвонить, а вы решили её сами доставить к нам.
– Так вы не слесарь? – очнулся, наконец, Вова.
– Слесарем был в молодости, а сейчас капитан ОБХСС. Короче, пойдёте, как общественные помощники милиции.
Нил и Вова переглянулись.
– Типа, дружинники?
– Ну, да!
– Да мы, собственно, не возражаем…
– Тогда пишите под мою диктовку…
Они долго выводили на бумаге текст, продиктованный Львом Иванычем, и выходило, что они сотрудничают с милицией уже более месяца.
– Ладно, теперь идите домой, но никому ни звука.
– А с работой как быть?
– А что с работой? Завтра на работе и увидимся, дело то ещё не закончено.
– Да здравствует свобода! – выкрикнул Нил, когда они очутились на улице. Вова в ответ пожал плечами:
– Сотрудничать с милицией наверно всё-таки лучше, чем за решёткой прохлаждаться.
– В наши-то годы! – Нил хлопнул его по плечу, – Ну, что, по пивку? Или сразу бутылку возьмём, чтоб отметить чудесное освобождение?
– Давай завтра, вечером договорились встретиться с Лёкой, а какое может быть свидание на пьяную голову?
– Ну, ладно, завтра, так завтра.
ПОДВОДНАЯ ЧАСТЬ АЙСБЕРГА.
Композитор Кормухин отправил семью на дачу в Комарово. На дворе стояло летнее утро, обещавшее в ближайшей перспективе отсутствие осадков: об этом говорил ровный пульс, и помалкивали суставы, лучше любого барометра определявшие изменения погоды. Композитор любил одиночество. Хотя бы на пару дней. В это время можно не думать о режиме, который навязывает жена, можно не принимать лекарства. Можно даже выпить немного коньячку под любимые мелодии. Но это вечером. Сейчас же предстояло разобрать работы учеников, сложенные стопкой на крышке рояля.
