Я помню , что вечером , когда все отужинав , сидели в своих комнатах , кухня освобождалась. Тогда, не сговариваясь, я со Светкой, Шамилем и Алимом собирались на кухне и делились разными историями, а то и тихо играли , пока родители не звали нас домой , спать.
В воскресенье угол Душинской улицы и Шоссе Энтузиастов представлял собой толкучку , барахолку , то есть блошиный рынок , где продавали и покупали все , что угодно. Наш двор, несмотря на неудовольствие жильцов, особенно, женщин, превращался в примерочную, скупочную, разделочную и прочую атрибуцию спекулянтов, перекупщиков и мошенников.
Наши матери накрепко запрещали нам в это время выходить во двор. Но все действо мы наблюдали из окон кухни, а то и с крыльца, выглядывая из открытой двери. Под нашими окнами происходили драки, обмены и обманы, воровство и всякие другие неприятности.
Вот в одно из таких воскресений , после закрытия рынка , все высыпали во двор , наслаждаясь наступившей тишиной и выглянувшим солнцем. Был конец апреля, снег уже растаял, только в сараях оставались глыбы льда , которые специально складывали в углу ,накрывая брезентом, или бросали в подпол, в котором хранили продукты и съестные запасы. Холодильников тогда ни у кого не было, так же, как телевизоров и телефонов.
Запасы продуктов тоже были минимальные , в основном носили туда кастрюли с супом или щами , которые варились в больших количествах в таких же непомерно огромных кастрюлях. Суп и щи были основной едой в то время, потом каша или макароны, да хлеб. Масло и колбаса покупалось не более 100 -200 граммов, чтобы сразу съесть. Не помню, кто первый увидел между стеной уборной и забором ноги лежащего на земле мужчины. Все засуетились, кто-то побежал через дорогу к телефону-автомату, звонить в милицию. Милиция со следователем приехали быстро. Стали опрашивать свидетелей, но таковых не оказалось. Никто ничего не видел. Труп увезли. Все еще долго делились впечатлениями и терялись в догадках , как это могло произойти.
Буквально через неделю дом взбудоражила еще одна новость. Вернулся из тюрьмы сын Исканцевых , Виктор .
Последний раз он отсидел за разбой. Из своих неполных тридцати лет жизни Витек , не считая 15-ти детских лет , когда впервые загремел за решетку, на свободе провел не больше пяти. Вот почему все так напряглись , когда узнали о его освобождении.
