Вечером я завезла маме только лекарства, так как еды у нее было достаточно, да и в онкоцентре кормили до отвала. У нас состоялся краткий разговор:
– Завтра у меня химиотерапия, будут капать какой-то препарат, – сказала она.
– Хорошо, – зачем-то ответила я. По художественным фильмам о раке я знала, что ничего хорошего нет. Меня ждали новые моральные пытки, а ее – физические муки.
– А послезавтра я поеду домой, – были ее слова.
"Поеду домой", – эта ее фраза меня окрылила, она наконец перестала скучать по своей квартире в Ангарске и почувствовала себя уверенно в моем жилище.
– Послезавтра после 12 часов меня отпускают.
– Хорошо, – зачем-то опять хорошокнула я, – ты держись, – попыталась я поддержать ее, но получилось как-то корявенько и неубедительно. Она проигнорировала сказанное и добавила:
– Завтра не приезжай, но постарайся меня забрать пораньше в день выписки.
Еще одно "хорошо" было бы перебором. Я гмыкнула и попрощалась.
Машина, вечерняя дорога, моя хибара, объятия восточного горячего принца с лесозаготовок, сон, следующий рутинный день, и наступило послезавтра. В районе 13.00 она мне позвонила и радостным голосом сообщила, что медики оформили все бумажки, и она полностью готова, собрала вещи, и я могу за ней приезжать. Но у меня не было возможности, на работе была запара. Я ей постаралась объяснить причины возможной задержки, но мои аргументы не возымели эффекта, она начала истерить, кидаться обвинениями и оскорблениями. Но мой уход со службы был чреват последствиями и не только для меня.
Около трех часов дня я освободилась и рванула за ней. Как назло, были пробки, и я нервничала. Чтобы избавиться от нервозности, мне необходимо что-то делать, решила связаться с банком насчет ее кредита, мне порекомендовали приехать с доверенностью в офис (адреса мне отправят сообщением) и получить перечень документов для страховой компании. В конце концов мне удалось добраться до места назначения. Она сидела на кровати без постельного белья. По мнению персонала, ее уже не должно быть здесь, и никого не волнует, что нас только двое, и мы не боги.
Со мной она практически не разговаривала. В абсолютной тишине мы добирались до дома. К моему удивлению, катастрофического ухудшения ее состояния после химии не последовало, и мы благополучно дотянули до следующей госпитализации.
Глава 12
Первый день ее нового больничного ада был обыденным. Ожидание в заполненном людьми помещении около двух часов, а затем транспортировка мамы весом около 100 килограмм на инвалидной коляске вместе с китайским баулом, забитым личными вещами, постельным бельем, посудой и т. п., в хирургическое отделение. Пот катил по всему телу градом, душные и плохо проветриваемые помещения, спина отзывалась стреляющей болью, но я везла ее. А санитарка была флагманом. Закинув маму в палату и максимально обустроив ее быт, я помчалась на службу.
