– Отдыхайте, мистер Хью, мастер Чио подойдёт к Вам, как только освободится.
– Хорошо, – не переставая улыбаться в ответ, сказал молодой профессор, и её тоже проводил взглядом, пока она не испарилась в одном из затемнённых углов зала.
Чай, действительно, оказался очень вкусным, а мягкость и глубина дивана позволили Винистону развалиться в нём и, как он сам любит говорить, прибалдеть. Всё вокруг располагало к себе. Разглядывая национальные масляные картины на стенах с изображениями дивных птиц, драконов, цветов, водопадов и гор, профессор юридического права на время забыл о завтрашнем дне. Он, поглядывая, то на картины, то на магически пылающие огни свечей вокруг них, наконец-то, расслабился и был очень этому рад. Сделав ещё пару глотков чая, Винистон мысленно представил себя сразу с двумя этими китаянками. Сильное возбуждение пробежало по всему телу и больше ни о чём не хотелось думать. У него не было сомнений, что он забрёл в какой-то массажный салон, где ему, на самом деле, помогут прийти в себя после многочасового авиаперелёта, и он полностью будет готов к своему завтрашнему выступлению. Массаж он любил, как все, тем более с такими-то массажистками.
Ещё сделав глоток, Винистон вдруг подумал о двух, следующих друг за другом вопросах, неожиданно всплывших в его сознании, как разноцветные поплавки, вынырнувшие на поверхность воды, после заброса удочек. Первое – причём тут какой-то мастер Чио? Массажист мужчина однозначно не устраивал его, как клиента. «Может, он просто врач-консультант? Да, скорее всего так и есть. Ну, если, что, то тут я могу выбирать – я же плачу». Но, второе? Тут объяснения не было. Откуда китаянка знала моё имя, если я себя не называл? Винистон дословно повторил её слова: "Отдыхайте, мистер Хью, мастер Чио подойдёт к Вам, как только освободится". Не успев развить эту мысль, Хью увидел внезапно появившегося невысокого роста мужчину в чёрном кимоно. Китаец неспешно шёл в сторону гостя. Американец сразу почувствовал себя неудобно и сидел не шевелясь.
– Добрый вечер, профессор, меня зовут Чио! – приветствовал гостя мастер, не упомянув о своём мастерстве и достижениях в каком-либо искусстве или виде единоборств. Больше всего он походил на ниндзя, вынужденного снять маску на время разговора.
От хорошего настроения у Хью не осталось ни следа, потому что китаец, оказывается, знал не только его имя. Взгляд Чио сразу показался Хью пронизывающим. Его карие зрачки в сочетании с серебряным оттенком седины волос, особенно, когда Чио медленно присел к нему поближе на диван, показались Хью неестественными. Цвет зрачков китайца был ближе к чёрному цвету со странным, иногда меняющимся, перламутровым переливом. Винистон предположил, что, видимо, старик в линзах. Насчёт возраста мастера Хью подумал, что тут тоже не угадаешь. «Может, ему шестьдесят, а, может, и восемьдесят». Но мысль о том, откуда они про него всё знают, не давала молодому профессору покоя.
