Закончив вскрытие, внимательно все осмотрев, взвесив, измерив и записав, люди в белых халатах столкают вынутые внутренности обратно, на краю кладбища взрывотехники подорвут аммоний, и всех скидают в свежую воронку, забросав сверху камнями – и вот теперь невольники станут навечно свободными и предоставленными самим себе. Отечественные ученые хвастались, что им удалось найти способ добывать уран дешевле, чем это делали «капиталисты». Действительно, выходило дешевле, но только по одной причине. Жизнь человека стоила недорого: стопку худого тряпья, да скудный рацион на год – а дольше здесь было не выжить. А смерть человека, по всем ведомостям, не стоила нисколько.
Пройдя через двойной забор с колючей проволокой, бригада вошла в жилую зону и выстроилась на перекличку. Охрана выкатила перед шеренгой старую бочку, на которую поднялся командир взвода. Ему подали списки, и он принялся сипло выкрикивать фамилии. Заключенные должны были окликаться. Дойдя до одной из фамилий, начальник пробормотал: «Прям, как челюскинец». Заключенный отозвался: «Я и есть челюскинец». Взводный поднял глаза и остановил на нем взгляд, а потом безразлично продолжил перекличку.
Заключенных развели по баракам, и они принялись занимать двухэтажные деревянные нары, когда «челюскинца» толкнули в плечо.
– Так это ты, мразь, открыл дорогу сюда.
– Иди ты на ***, – прошипел в ответ «челюскинец». – Мы провели груженое судно, из Мурманска до Чукотки – и все. Составили карты. Ты думаешь, мы что-то знали?
– Груженое? До Чукотки? И ты думал, что чукчам с материка мороженки будут возить? Героем себя считал, да? – заржал сосед по нарам, а потом харкнул «челюскинцу» в лицо. – Ну и сдохни теперь тут.
«Челюскинец» схватил его за грудки и стащил с нар.
– А хочешь, я скажу, почему мы выжили после крушения у Колючина? Хочешь? Потому что принцип был: чтобы ты выжил – должны выжить все. Поэтому я выживу здесь, а ты – сдохнешь.
Тринадцать лет прошло. Четырежды за это время я был в нескольких шагах от своей цели – но каждый раз мне приходилось возвращаться и начинать заново.
Бедный Клерк. Я видел, как с каждым месяцем он безумел. И после смерти Кука, когда он принял командование и все ждали только одного – возвращаться в Англию – Клерк направил оба шлюпа на север. Никто не мог понять, что мы делаем, а капитан худел и бледнел. Все списывали это на начавшуюся чахотку или на то, что он рехнулся, или на то и другое, но я-то знал, что звало его, какая жажда. И когда оба наших корабля снова пошли к Берингову проливу – я прекрасно понимал, куда Клерк ведет их на самом деле и зачем.
