– Почему? – спросил полицейский.
«Отлично, – подумал Матвей Ильич. – Теперь я точно знаю, что это сон».
– Нет, – буркнул полицейский, не отрываясь от бумаг.
«Прекрасно, теперь совсем никаких сомнений».
– Да нет же, – повторил офицер.
Совершенно убедившись, что это сон, Матвей Ильич начал беспокоиться, не пропустит ли он свою остановку, пока спит в трамвае.
– Ну и дура-ак! – поднял, наконец, голову полицейский. – Ну так что, обвиняемый? Почему за проезд не оплачивали?
Матвей Ильич растерянно молчал. Полицейский не сводил с него глаз.
– И как мне на тебя составлять протокол? – проворчал, наконец, офицер. – Ведь если, по-твоему, все предрешено и всем – своя судьба, то никто ни за что и отвечать не должен? И за себя тоже?
– Вы понимаете, что у меня деньги пропали? – разозлился Матвей Ильич. – Вы лучше найдите, кто деньги мои из кармана стырил!
– Значит, предначертано тебе так было, – рассудил полицейский, – чтобы ссадили тебя с этого трамвая. Ясно?
– Вы долго там будете болтовню разводить? – за дверью раздались шаги и женский голос.
Полицейский и Матвей Ильич переглянулись.
– Вы там что, оба теперь в молчанку играете? – женский голос зазвучал недовольно.
Офицер-кондуктор приложил палец к губам, на цыпочках подошел к двери и прислушался, а потом произнес нарочито громко и сердито:
– Ну так я тебе покажу силу Во-орона-а! Закружу-у! Смотри-и же!
Дверь распахнулась. Полицейский отшатнулся, а в кабинет вошла женщина в пушистой белой шубе. Взглянув на Матвея Ильича, она поманила Ворона:
– Иди сюда, на минуту.
Они оба вышли за дверь. Матвей Ильич начал щипать себя, но проснуться пока не получалось. «Крепко я заснул, гад», – подумал он. А разговор за дверью, между тем, было прекрасно слышно.
– Ты чего возишься? – ворчала Сова.
– А ты чего вмешиваешься? – шипел Ворон. – Сейчас допрашивать буду.
Матвей Ильич начал кусать себе руку, но сон не заканчивался.
– Не давай ему думать. Обязательно спроси, в чем он уверен, а в чем нет, – давала инструкции Сова.
– Нельзя так сразу, ты мне мешаешь.
«Надо закричать. Надо так во сне закричать, чтобы на самом деле закричать, и тогда другие пассажиры в трамвае услышат и разбудят меня».
Матвей Ильич начал истошно кричать, дверь распахнулась, и в кабинет вбежали Ворон с Совой.
– Ты что? – испуганно спросил Ворон.
– Ничего, – улыбаясь, ответил Матвей Ильич.
«Раз уж сон продолжается, то сделаем из него веселый сон», – подумал он.
– А кричишь зачем? – не понял Ворон.
– А я оперную партию репетирую! – вскочил на стул Матвей Ильич. – Отелло! «Лжет! Лжет! Я убийца!». Как там дальше?
