– Юр! Ну зачем? – мы смотрели друг на друга почти не мигая, точно, хотели запомнить каждую мелочь в лице друг у друга, ничего не упустить, сохранить в памяти… – Ведь сейчас и уже навсегда. Понимаешь? Навсегда!
Молчу, что сказать на это? Слеза предательски покатилась по ее щеке. Не удержала! Пока я смотрел на нее, я чувствовал муку от необходимости просто попрощаться. Это безумие какое-то! Хочется, чтобы все происходящее оказалось сном. Просто ночным кошмаром.
– Машуня! – опять этот тип напомнил о себе.
Она шагнула ко мне, поцеловала в щеку:
– Пока! – отвернулась и ушла, не оглядываясь, игнорируя открытую перед ней этим заочником дверь. А он даже подпрыгивал от счастья, что наше прощание не затянулось надолго. Он с оживлением принялся ей что-то рассказывать. Она не слушала его…
Я стоял.
Уже на территории она обернулась. Мы встретились глазами. Ее спутник никак не унимался, радостно размахивая руками, рассказывал о чем-то. Его эмоции били через край. Он начинал действовать мне на нервы. Наверное, я завидовал ему. До моего слуха донеслось его негодование:
– Да ты не слушаешь меня совсем!
Ну что за идиот рядом с ней? Видит же, что девушке не до него. Чего с ерундой пристает? Я сжал кулаки. У меня возникло дикое желание со всех ног броситься через забор и забрать ее подальше от этого парня, которого я ненавидел в тот момент всем своим существом… и которому страшно завидовал. Собственное бессилие убивало.
Она повернулась к нему, пару раз кивнула головой в такт его бредням, показывая, что слушает внимательно как никогда, даже улыбнулась ему для убедительности и снова посмотрела на меня. Как она могла быть такой сильной и такой слабой одновременно?
Я не мог различить наверняка, но спинным мозгом чувствовал, что она плачет. Немыслимо! Как я мог это допустить?
Все это казалось мне совершенно неправильным.
Я запечатлел в памяти ее лицо в последний раз, потом развернулся и пошел прочь! Я чувствовал, что она смотрит вслед. Внутри меня что-то оборвалось. Я не хотел ехать домой. Я хотел быть здесь, с ней… Всегда.
Я тряхнул головой, отгоняя тяжелые мысли. Спрыгнул со своей полки и вышел в коридор. Тишину нарушал лишь мерный храп каких-то пассажиров. Они похрапывали по очереди или в унисон друг другу, составляя тем самым причудливую мелодию. Если бы я был в другом настроении, возможно, меня бы это позабавило. Но мне было не до того. Ощущение того, что я в дороге и с каждым метром, проносящимся под колесами поезда, я становлюсь дальше от привычной, устраивающей меня во всем, жизни, от нее… действовало на меня, словно, смертельный яд замедленного действия. За окном мелькали редкие деревушки, освещая своим скудным светом на мгновение темноту вагона. Проносились, стремительно оставались позади и снова вагон погружался во мрак, точно, обреченно вздыхая. «Навсегда… Понимаешь навсегда…» – эхом прозвучали в голове ее слова.
