Шурик понимал свою ошибку. Утром до работы, он добежал до лиры, выкопал конфеты и положил в ямку печенье.
–Пап! – кто-то был, – радостно сообщил сын на следующий вечер.
Потом они долго сидели под лирой, пока их не разгоняли свирепые северные комары, Раечка играла, Шурик с сыном пели.
***
Наступили девяностые. Все в стране начало трещать и качаться. Это в – стране. До них долетали лишь слабые отголоски. Но поселок встревожился. Прииск перестал работать в полную силу, бюджетникам перестали платить во время зарплату, северный арктический завоз стал доходить с перебоями, из магазинов исчезли продукты.
Самое страшное – деньги стали терять свою стоимость. Накопленные тысячи превращались в рубли. Народ рванулся уезжать.
Шурик с Раечкой сидели. Это был их дом, их страна, их лира над рекой, их счастье, ихней молодости. «Их север». Но деньги таяли.
– Все. Уезжаем! – решительно сказал Шурик.
– Куда? – задала вечный вопрос Раечка.
– К тебе, – проговорил Шурик, – больше некуда.
Шурик был детдомовский.
… Раечка списалась с родственниками. Месяц собирали вещи, и все нажитое в вагонный контейнер. Еще месяц отправляли контейнер по реке до моря и грузили на корабль. Еще месяц сидели в пустой квартире и пережидали погоду, чтобы улететь.
Улетели. Север в их жизни кончился.
***
А другая незнакомая им жизнь как-то так и не наступала.
Под Екатеринбургом на оставшиеся деньги купили они дом в районном центре. Купили недорогую машину. Но жизнь на материке оказалась совсем другой, чем они жили до сих пор. Постоянно нужно было решать какие-нибудь проблемы, за что-то платить, как-то доставать деньги. Друзей новых как-то не появилось. Приятели – да, друзей – нет. Не случилось.
***
Прошло десять лет. Жизнь налаживалась. Шурик свое увлечение резьбой из кости, сумел сделать профессией. Его изделия выставлялись на различных выставках, имя его уже входило в каталоги народных промыслов. Специализированные магазины крупных городов заказывали ему дизайнерские наборы. Он успешно продавал и стал достаточно зарабатывать. Его приглашали на симпозиумы, региональные выставки. Он много ездил. А Раечка его ждала из дальних поездок и потом, подпирая голову, слушала его рассказы.
И как–то Шурик сказал:
–Увольняйся из школы. Денег нам хватает, а я хочу, чтобы мы все это видели вдвоем.
Сын к тому времени, поступил в институт в Екатеринбурге, и Раечка была свободна.
И они стали ездить вдвоем. Раечка вошла во вкус, быстро во всем разобралась, и стала, как бы, Шуркиным продюсером. Она связывалась с организаторами выставок, с магазинами, решала организационные и финансовые вопросы. У Шурика освободилось много времени, и он сидел во взятой в аренду мастерской и работал.
