Я слушаю бабушкины рассказы, и мне иногда кажется, что это было так давно, что люди всегда жили как сейчас, поэтому некоторые слова я не знаю. Бабушка, как умеет, объясняет мне их. (Иногда нам помогает мама). Прабабушка была моей ровесницей во время войны, ведь в 1944 году ей было тоже 13 лет.
Прабабушкина мама, Мария Петровна, выращивала табак для фронта, сушила и отправляла. Также сушили морковь в русской печке, вязали носки и перчатки. Людям нечего было носить, ходили в лаптях и заплатанных юбках. Всю одежду ткали сами изо льна, выращивали его, обрабатывали (сушили, мяли, пряли, ткали). Вся одежда была тканая.
И учились тоже. До школы было семь километров, писали на бересте карандашами, позже ручками, сидели в большой комнате за партами по два человека. В их школе обучали до 4 класса.
Очень часто, вспоминая те годы, прабабушка говорит о голоде: вспоминает, как ели гнилую картошку, собирали весной на полях пистики (полевой хвощ), пеканы, лебеду, крапиву. Сегодня мы тоже пробуем пистики и суп из крапивы, но трудно представить, что ничего другого просто нет, есть нечего.
Мария Петровна боронила землю на своей корове, так как от голода всё чаще умирали лошади. Ей за это давали два килограмма муки на неделю. Мария Петровна надоит молока, напечёт лепёшек из зерен, собранных после веялки, они были чёрные, и говорит: «Не хочите умирать – ешьте! Мне больше дать вам нечего», – и уходила на работу. Во время войны трое детей умерли, так как был брюшной тиф. «Все были побриты наголо. Вши. Мылись щёлоком из золы, тем же и стирали. После уборки картофеля было маленько легче – картошку вместе с очистками резали тоненько, клали на печку, чтоб пеклась, потом ели», – про картошку бабушка говорит как про великое лакомство. После уборки зерна люди собирали колосья: вымолотят зёрнышки, оберут, высушат, добавят очистки и идут молоть на мельницу. За собранные на поле после уборки колоски бригадир мог посадить в тюрьму. Прабабушка ходила за лыком после первых заморозков, чтобы сплести лапти, с собой брали бересту, потому что было много волков. Прабабушка Шура плела лапти, их везли на базар, продавали, а на эти деньги покупали соль и спички.
Девятого мая 1945 года запрягли выживших лошадей и коров и поехали пахать. Верхом на лошади примчался председатель и объявил: «Распрягайте коров лошадей! Кончилась война!» Бабы катались по земле: кто плакал, а кто просто выл. Есть нечего. Распрягли, пошли на поля собирать пистики. Нажарили пистики, сварили похлёбку, был праздник.
