Но внезапно приступ вдохновения прекращается. Пузырь азарта лопается. Его протыкает глухой стук в дверь. Тихий, но продолжительный.
Гот глубоко втягивает носом воздух, как бы прося Бога наградить его терпением, покидает позу, точно каменная статуя, постепенно превращающаяся в живое. Дорога до прихожей кажется долгой и полной препятствий. Голова словно наполняется сном, но тем не менее Гот добирается до порога и открывает дверь, не спрашивая «кто» и не заглядывая в глазок.
Конечно, к нему возвращается его строптивый блудный сын. Не на коленях, но с робостью во взгляде, который вопрошает: «Можно войти?»
– Явился? – холодно шипит Гот, оккупируя проход.
Его фигура загораживает густо-жёлтый домашний свет. Под ногами путается Боль, встречая незваного гостя.
– Прости. Я не должен был уходить так, – признаёт нерадивый беглец.
– Как? – криво усмехается художник, чья одежда привычно заляпана краской.
– Ну, сгоряча. И надолго. И глухо. Без каких известий. Ты впусти меня, мы поговорим, – чуть не плача, предлагает Чмо.
– О чём? О твоей ненависти ко мне? – не устаёт Гот. Он ни за что не спустит этому парню всё с рук. Он вдоволь насладиться его раскаяньем. Выбьет все слёзы. Заставит скулить и просить прощения.
– Что ты? Нет! Я не ненавижу тебя! – восклицает. Порывается обнять.
Гот брезгливо отшатывается.
– Стебаешься? И как тебе не стыдно лезть ко мне и заявлять, что хорошо относишься?! – низко и агрессивно спрашивает.
Так хищник рычит, когда не думает отпускать жертву. Когда перед прыжком остаётся пара мгновений, когда его триумф охоты необратим, когда всё предрешено, но добыча ещё жива.
– Просто всё так получилось, – лепечет Чмо, поглядывая на Гота из-под бровей, проверяя, как действуют его оправдания.
Они не действуют.
– Просто? А ты не допускал мысли, что я волнуюсь? Что трачу время на поиски? Вдруг тебя сбила машина? Вдруг заблудился в городе? Вдруг попал в сексуальное рабство к какому-нибудь мужику? Ты хоть иногда можешь меня пожалеть? – произносит давно заготовленную речь.
– Но ты же сам сказал, что неважно, есть я или меня нет! Что я не особенный, чтобы тратить на меня внимание! – изумляется Чмо.
Гот победно отмечает, что его колкости запали в душу.
– М. Вот как? Получается, ты видишь только себя, – уже слабее атакует парень.
– Ты прав. Я повёл себя слишком инфантильно и импульсивно. Я каюсь! Но давай наладим отношения? Давай снова жить вместе? Давай помогать друг другу? – с надеждой молит святоша.
