Дойдя до угла последнего дома перед большим открытым перекрестком, я запаниковала. Мы на нем как в чистом поле среди ясного дня, но по-другому не пройти.
– Я первый. – шепнул Дэйтон и обошел меня.
Пришлось перенять у него мамину ладошку. Сказать, что мне стало неловко от этого – ничего не сказать. Но мама будто и не заметила подмену.
Дэйтон подошел к последнему углу дома и, оглядев перекресток, прошептал:
– Вроде никого, но я не вижу вдали. Там нет фонарей.
– Хорошо! Идем! – также приглушенно ответила я.
– Стой! Через перекресток мы побежим, дальше пригнемся около того забора. – он указал на противоположную сторону. – Если все будет тихо, то обходим забор и включаем фонарики. Там темно, как в заднице. Без света не пройдем.
– Какое интересное сравнение ты употребил.
– Заткнись! – прошипел он хриплым голосом.
Нервный смешок, вырвавшийся из меня, был свидетельством настоящего ужаса. Теперь мне стало действительно страшно. То ли у меня реакции запоздалые, то ли вся правда нашего побега только что нещадно накинулась на меня. Вся суть была в том, что я уже не считала уход из Сферы наименьшим из зол… учитывая, ЧТО нас ждало за стеной.
Собрать себя в единое целое оказалось трудно, ведь паническая дрожь захватывала мое тело сантиметр за сантиметром. Единственное, что не дало расплакаться прямо здесь – это Дэйтон. Подставив его под угрозу казни, я не посмела сказать сейчас, что не могу сделать следующий шаг.
Дэйтон схватил меня за руку. Я покрепче сжала мамину, и мы тронулись с места. Мама машинально повторяла за нами.
Мы очень тихо бежали, шаркая кроссовками по древнему асфальту. Много шума мы создать не могли, но казалось, что от нашей обуви раздавались настоящие взрывы.
Темнота топила со всех сторон. Ненавижу темноту! Сколько я себя помнила, мы почти всегда проводили наши вечера и ночи в темноте. Электричество постоянно выключалось. По чистой случайности сегодня в Сфере не вырубили питание.
Прыгнув под забор в неухоженную траву, мы скрылись почти по плечи. Я, как ненормальная, мотала головой из стороны в сторону в поисках кого-то или чего-то подозрительного. Но, кажется, мы были одни в этой части квартала.
Запах асфальта сменился резким ароматом свежей травы и влажных гниющих деревяшек. Вроде, мы пересекли лишь перекресток, но старая церковь казалась другим миром.
Только сейчас я обратила внимание, как Дэйтон тяжело дышал. Мы пробежали всего ничего, может метров двести, а у него глубокая скрипучая отдышка. Я прекрасно понимала, что это из-за болезни, но стало еще тревожней. Вдруг он не справится с дорогой?
