«Интересно получается — значит ленточек на две тыщи рыл они заготовили, как и оружия, и доспехов. И десятники-сотники чтобы командовать у них тоже были. Не похоже на стихийный мятеж,» — заметила Тина. Я, вспомнив историю протестов на Земле, с ней согласилась.
Но к сожалению для Иллаи, на другой стороне тоже оказался сильный лидер. Когда распалённая толпа направилась в кварталы благородных, их встретили отряды личных дружин, которые, хоть и уступая количеством, изрядно превосходили вчерашних лавочников и чернорабочих выучкой и мастерством. Командовал этим объединённым фронтом как раз новоявленный Защитник Стразваца граф Яген Харт. Войска под его началом отбросили бунтующих за пределы районов знати. Те в ответ построили баррикады и началась позиционная борьба. Особо рьяные бунтовщики, естественно, тут же начали искать в городе «неблагонадёжных» и вообще пытались дотянуться до каждого представителя «чужих рас» до которого могли. Впрочем, ограблениями, изнасилованиями и убийствами непричастных тоже не брезговали. Слушая, с каким смаком Турис рассказывал о том, как он лично растянул на вбитых в землю кольях какую-то симпатичную эльфийку, меня потянуло оторвать ему голову, но более спокойная и рассудительная часть внутри только хмыкнула.
«Революции — они всегда именно такие, ты это знаешь. Романтизировать их обычно выходит только когда все участники событий уже окажутся в могиле.»
Кроме этого, Турису рассказать было нечего — сейчас город находился в том же самом состоянии шаткого равновесия. Аристократы держали кварталы знати и центр, бунтовщики укрепились в северной части города. Кстати, план Тревора и правда не сработал бы, потому что бунтовщики натянули цепи поперёк реки, так что подплыть «Верный ветрам» просто не смог бы. Также верные бунтовщикам стражники (а неверные были либо в рядах Ягенских дружин, либо мертвы) контролировали все семь ворот города. Кроме того, отряды подобные отряду Туриса были выставлены на дорогах чтобы отгонять случайных гостей и предупредить о подходе Имперской Армии, «буде господин Император таки соизволит оторваться от фрейлин и заняться государственными делами», как едко заметил баронет.
Наконец Турис выдохся и уставился на меня вожделеющим взглядом. Я повернулась к Генриетте:
— Ну вот как-то так.
— Он не мог тебе соврать?
— Соврать госпоже? Да я бы скорее отрезал себе язык! — взвился маркиз.
— Турис, молчать. Говорить будешь, когда я прикажу, — сказала я, подкрепив слова ментальным приказом, затем повернулась к Рие, — Но в целом он прав — врать он мне не мог, вампирское очарование — это очень сильная способность.
