— А кто поведёт? — спросила я, глядя на Деймоса. Демон-конь был явно не сильно доволен происходящим, но стоически сносил попытки орчихи заплести гриву его «нормальной» формы в косичку.
— Я поведу. А ты — отдыхай.
— Но…
— Отдыхай, — демоница повторила непреклонно.
— Ладно-ладно…
С этими словами, я пошла к телеге.
***
Мы выехали через полчаса. Телега поначалу скрипела, но потом вроде свыклась со своей участью. В кузов кроме меня посадили спасшуюся из цитадели ордена троицу, поскольку каждая из них, как и я, могла вызвать излишнее внимание восставших.
Оюун и Сианне это вроде бы не сильно нравилось, и они тихонько переругивались на своей импровизированной скамейке у левого борта повозки. Впрочем, может они так флиртовали — с этими двумя не разобрать. Клара же восприняла ситуацию со стоицизмом и тратила время с пользой, практикуясь в магии.
Я сидела спиной к облучку, отделённая от него стенкой из ящиков с припасами. Хугин расположился на полу и лениво клевал волчью голову. Ворон явно был вполне удовлетворён ситуацией, я же… не особо. Потому что мысли мои незаметно уползли в сторону размышлений о судьбах мира. Ну или, по крайней мере, одного отдельно взятого города.
Надо сказать, хоть никаких прямых доказательств не было, мы все как-то решили, что за пожарами стоит Иллая — в прошлом, жрица с которой я избавляла Кеданию от проклятья, а в настоящем — верховная служительница Хау в Стразваце. Но сейчас, когда у меня выдалось время просто сесть и подумать, всё казалось не таким однозначным. После встречи с бенедиктой Карионой, я вроде бы поняла, каких служительниц Великая Мать предпочитает: верных, фанатичных и не слишком… умных. И по всем трём пунктам Иллая вроде подходила, но… Не знаю. О женщине было известно немногое, но даже это указывало на необходимую гибкость, пусть и скрытую за истовой верой. Может я ошибаюсь и на самом деле всё иначе? Может не Иллая за этим стоит?
«А может ты просто не хочешь верить, что эта женщина, ставшая одним из твоих первых товарищей в новом мире, окажется сродни Карионе?» — ехидно спросил внутренний голос.
«Да, пожалуй это тоже аргумент», — согласилась я сама с собой и вздохнула.
Что толку рассуждать, если никаких точных сведений нет и не предвидится? Ворон вдруг каркнул и стукнул клювом по оголённому волчьему черепу. Я поняла намёк и, коснувшись недоеденной башки, переместила её в кольцо-инвентарь, чтобы не испортилась.
— А ты, я смотрю, быстро привык к хорошему, Хуги, — заметила я, — обычно вороны не жалуются на испорченность своего обеда.
