Поэтому и флора и фауна у них была своеобразная, та, что могла выжить при таких условиях. Те джунгли, что я видела, как и «баобабы» — растения фазы Дезиррэ. Непроходимые джунгли — одногодки, вырастали в это время, а потом исчезали до следующего лета. «Баобабы», которые тут назывались поряниками, цвели и завязывали плоды во время Дезиррэ. Потом плодоносили почти до самой зимы, снабжая местных основной пищей.
Плоды поряники, которые я тут же окрестила пряниками за схожесть названия, мне удалось попробовать. Местные умели хранить их в стазисе, и меня угостили прошлогодним пряником. По вкусу нечто среднее между авокадо, мясом и грибами
— сытно и вполне вкусно.
Потом те деревья, которым требовалась жара, впадали в спячку, и уступали место растениям, которые я окрестила привычными берёзками и елями, хотя выглядели они иначе, но всё равно напоминали обычные лиственные и сосновые деревья.
К периоду зимы вся флора впадала в спячку. А фауна в этом мире прижилась та, что могла пережить как жару, так и холода.
— А есть здесь живность хоть какая-то, похожая на нашу? — поинтересовалась я у Пашки, который был вынужден быть моим гидом по этому миру.
— Похожая есть, но немного. Увидишь ещё, — улыбнулся он предвкушающей улыбкой.
Ну да, ему всё это забавно. В отличие от меня.
— Всё, девица перестала истерить? — спросил главный Пашку, словно меня тут нет. — Тогда завтра выступаем.
— Может перестанете говорить так, как будто меня здесь нет? — разозлилась я.
Главный перевёл на меня взгляд, и мы впервые встретились глазами. Я вздрогнула и сделала шаг назад.
— Заслужи такую честь, — процедил он и пошёл дальше раздавать указания.
— Я должна заслужить? Честь? — вызверилась я.
Я побежала за ним, обогнала и встала перед ним, тыкая в него пальцем. То есть почти тыкая, не касаясь. Смелости у меня на это не хватило, несмотря на всю мою злость. Страшный мужик.
— Вы меня украли! Вы меня похитили! Да на вас ООН нет! Я хочу пожаловаться в лигу защитников иномирных жителей! Или как у вас называется организация, которая защищает права людей всех миров?
— Жалуйся, — хмыкнул он недобро и обошёл меня.
— И пожалуюсь! Как только так сразу! Разбойники! Воры! Похитители! — не унималась я.
На самом деле мне хотелось настучать по этой большой и каменной по виду башке. Расцарапать это невозмутимое равнодушное лицо и выплеснуть весь мой гнев.
— Остынь, Лер! — как-то испуганно сгрёб меня в охапку Пашка и закрыл от взгляда главного.
