***
– Спасибо, – сказал я мухе.
– Не за что.
– Неужели так просто?
– В мире все просто.
– А чего ж ты бухаешь?
Муха резко посмотрела на меня.
– По сугубо определенным причинам. Тебе не понять. Ты «Мартель» купил?
На «Мартель» пока не хватило и я выложил на стол литровую бутылку водки, хлеб, кильку, соленые помидоры, колбасу.
– Хотя бы шоколадку купил?
– Ты же не ешь сладкого?
– Это чисто принципиально.
Пришлось сбегать за шоколадкой.
Я разлил водку, и мы выпили. Я закусывал колбасой, муха смаковала шоколад.
– В следующий раз куплю «Киевский торт», – ласково сказал я.
– В следующий раз сам будешь отмазываться. Говорю, тебе хозяйку найти нужно, тогда и дела пойдут. Появится структура. Точка отталкивания и точка приземления. Будет кому посоветовать и кому пожалеть. Смысл, как у вас любят говорить.
– А как же мне ее найти? Это ведь может затянуться надолго, если вообще возможно.
– Все проще. В секунде прячется вечность. Первое – перестань думать об этом, второе – перестань бухать и иди проспись, с ними по пьяни нельзя, и твоя принцесса сама тебя найдет.
После всего того, что произошло, я не мог не верить ее словам.
Вздохнув, оставляя почти полную литровую бутылку наедине с мухой, я лег на диван и уснул.
***
Проснулся я от того, что мне не хватало воздуха. Муха душила меня всеми шестью лапами. Наши взгляды встретились – мой, жаждущий жизни, и ее, в доску пьяный, жаждущий смерти. Я пытался сказать, чтобы она пощадила меня. Но обезумевшая от литра водки и шоколадной плитки муха не ослабляла хватку.
– Чувствуешь теперь запах смерти? Понимаешь, каково это, если существо сильнее тебя в тысячу раз пытается превратить тебя в мокрый сгусток бездушной материи, а ты ничего не можешь сделать?!
Я собрал все силы и дернулся в сторону. Глотая воздух, я забежал в туалет и закрылся.
Муха пьяно хохотала за дверью.
– Что, и тебя спасает отхожее место? Может мы одной крови?
***
Я всю ночь просидел в туалете, боясь, что, если засну, муха придушит меня уже более профессионально.
***
Утром мы молчали.
Муха пожарила оставшийся фарш и с удовольствием жевала вонючие котлеты, постанывая от головной боли.
– У тебя пивка не завалялось нигде? – спросила она умоляющим голосом.
Я обиженно игнорировал ее.
– Обижаешься? – муха непринужденно уставилась на меня, – Не обижайся. Скольких из наших ты в жизни укокошил? Сотни? А мы – ни одного вашего брата. Где справедливость? Особенно эти липкие ленты-концлагеря с медленной, мучительной смертью. Если бы ты слышал, как мы орем и плачем на них, барахтаясь в клее – кто перед смертью, а кто после потери последней надежды. И хорошо, если кто-то успел до этого родить – умирать легче, а молодые так воют… И спасти – никак.
