– Ты до сих пор любишь его? – спрашивает Витя, после того как я закончила невеселую историю. Он берет мою руку, разглядывает едва заметные шрамы и, не дождавшись ответа, уточняет: «Любишь».
– А ты любил когда-нибудь?
– Нет.
– Никого-никого?
– Никого-никогда.
Он невозможен, и это действует на меня как наркотик.
Мы молчим. Каждый думает о своем. В какой-то момент Витя вскакивает и закрывается в ванной. Он избегает меня. Такая реакция могла насторожить меня, но сейчас я не чувствую ничего, кроме теплоты в груди. Ссора с мамой перестала иметь вес. Все перестало иметь какое-либо значение. Я забылась. Мне хорошо. Я улыбаюсь Freddie Mercury, а он улыбается мне.
Все прекрасно до тех пор, пока не раздается стук в дверь. Подрываюсь с кровати и подхожу к двери. Открываю, будто имею на это право, и сразу же корю себя за это действие.
Передо мной стоит смолистая брюнетка. У нее красивая внешность, но в тоже время отталкивающая. Она удивлена мне, так же, как и я ей.
– Витя дома? – спрашивает она.
– Прости, а ты кто?
– Джоконда.
– Проститутка? – вырывается у меня.
Девушка улыбается.
– Нет. Подруга.
В этот момент Звягин выходит из ванны. Устало вздыхает. Ему не нравится происходящее. Подойдя к двери, он вежливо просит Джоконду удалится. Слишком вежливо, что совершенно на него не похоже.
– Кто это? – возмущаюсь я, когда та уходит.
– Мой друг.
– Ты дружишь с проститутками?
– Она не такая.
– А какая она?
– Замечательная.
Мне больно. Он не должен так говорить.
– Что вас связывает? – мой голос ломается.
– Мы спим вместе, – не стесняясь признается он.
Больно. Почему так больно?
– Это неприятно.
– Если тебе от этого станет легче, я спал с ней. Спал.
– Мне нелегче, – отчужденно проговариваю я.
Витя ударяет кулаком о стену.
– Хватит, Варя! Не смей ревновать меня!
На глаза накатываются слезы.
– Ты жестокий! Бессердечный!
– Я рад, что ты поняла это только сейчас! А теперь выметайся!
– Что?
– Пошла вон!
– Ты выгоняешь меня? Ночью?
– Не вижу разницы!
Взбесившись, Звягин выставляет меня за дверь. Следом выкидывает вещи. Мне трудно поверить в происходящее, но это происходит. Изнемогая от собственной беспомощности, сползаю вниз по стене. Плачу. Слезы утираю бубоном шапки. Никакой ожог не сравниться с той болью, что пульсирует сейчас на сердце.
Мне холодно. Жалко саму себя.
– Ненавижу! – кричу на весь подъезд и снова плачу.
Спустя час рыданий понимаю, что его не волнуют мои слезы. Смирившись с горькой правдой начинаю засыпать. Я готова замерзнуть заживо, но не готова возвращаться домой. Только не сейчас.
