– Ты хочешь зайти в класс без меня? Этого ты хочешь? Может, ты меня стесняешься? Не хочешь появляться со мной на людях?
Кажется, я немного переиграл.
– Не устраивай драматургию, Звягин. Наши условные отношения и без того попахивают дебилизмом, так что давай не будем делать из этого представление.
– Никаких театралок, – уверяю я. – Ну может только немного импровизации…
Моя рука падает ей на плечи. Не скрывая улыбки, Варя укоризненно качает головой. Тарасова видит во мне игрока, но моя игра нравится ей, ибо зачем она приняла правила?
Первый ход мой.
Когда мы входим в кабинет литературы, на нас обращаются множество глаз. Впрочем, это было легко предугадать. И, дабы навести большей смуты, я утыкаюсь носом в ее волосы и шепчу на ухо.
– Сейчас ты должна посмеяться, как легкомысленная потаскушка, которой предложили нечто непристойное.
Варя громко хихикает, слишком громко, отчего прикрывает рот рукой.
– Мы не в театре, забыла? Не переигрывай.
Она незаметно толкает меня в бок и, с натянутой до ушей улыбки, цедит:
– Ну извини, что тренировала потаскутский смех.
Я не сдержался. Хохотнул.
– На твоем месте, я бы тренировал склонения.
Пройдя мимо рядов, словно по ковровой дорожке, мы заняли свои места. Мария
Анатольевна начала тему урока, и через несколько минут наша популярность сошла не «нет». Я максимально удобно расположился на стуле, а вот поэтесса спряталась в лесу четверостишьев. Ее смущало мое присутствие, пусть даже она старалась держаться уверенно. Слишком легко вычислить увлеченных мужской личностью девчонок, такие прозрачны, как стекло, поэтому они никогда не разожгут во мне интерес. Как и Варя. Она открыта, в чем-то неплоха, но слишком банальна. Однако на этом и был заключен договор, я должен ее раскрыть. Изменить, если это вообще возможно. А вот Варя должна изменить меня.
Изменить, если это возможно.
– Как там мой стих? В процессе? – спрашиваю я, заглядывая в блокнот.
– А ты уже собрался на тот свет? – она пытается дерзить, но выходит погано.
– Нет. Но когда-нибудь это все равно случится. Я хочу прочесть его будучи живым, ибо какой смысл просить тебя об этом?
Тарасова отвлекается от блокнота и прищуривает серые глазки.
– Ты серьезно это сейчас?
– Я похож на клоуна?
– Только верхней частью туловища.
– И это забавно, учитывая что твоя нижняя напоминает страуса.
– Уродец.
– Поверь, ты тоже далека от идеала.
– Вот видишь, даже девушка у тебя страшная.
Я хмурюсь.
– Очнись, Тарасова, ты только что запнула мяч в собственные ворота.
