С этими мыслями я провалилась в сон. Мне снилась ванна, наполненная резиновыми утятами. Черными утятами. ***
На следующий день я не пошла в школу, сослалась на сильную боль в животе. Подобные выходки мне не свойственны, но соблазн был слишком велик. Проваляться весь день в кровати с блокнотом в обнимку было делом не сложным, но максимально приятным. Когда я устала от рифм, то переключилась на ноутбук. Множество заумных сайтов давали советы начинающим поэтам. К десятому паблику все рекомендации смешались в голове, а я так и не выудила ни одной полезной.
Однако созданная в голове каша помогла отвлечься от других мыслей. От тех черных утятах, которые безостановочно крякали внутри меня. И, я бы достигла пика полного умиротворения, если бы не вечерний звонок в дверь, от которого состояние стресса вернулось в двойном объеме.
Звягин пожаловал.
Я слышала восторженный смех мамы, что была безусловно рада его появлению; слышала звонкий голос Арины, что скакала от радости, но сама не решалась покинуть комнату. Что ему нужно? Зачем он пришел?
Пытаюсь разобрать хоть одну фразу через дверную щель, но не выходит. Зато отчетливо слышу нахальную интонацию, которую ни с чем не спутаю.
– Варя! – кричит мама, и я подпрыгиваю. – Витя пришел! Одевайся и выходи!
Единственное, что мне хочется сейчас надеть, так это шапку-невидимку, но, проклятье, ее не имеется в моем гардеробе.
– Варя! Ты слышишь меня?
Слышу, слышу, к сожалению.
В режиме паники я мечусь по комнате: то хватаюсь за голову, то лихорадочно поправляю лохматые волосы. Еще немного, и я почувствую металлический вкус во рту – так сильно кусаю губы. Неведомая сила заставляет меня вылететь из убежища и предстать перед всеми в виде обезумевшего зверька.
– Что такое? – на выдохе спрашиваю я и, скрипя глазницами, смотрю на Витю. Парень непоколебим. Чувствует себя максимально комфортно. Склонив голову набок, он наблюдает за тремором в моих коленках.
– Собирайся, – приказывает он. – Мы идем в кино.
Меня шатает. Я открываю рот, но только для того, чтобы набрать воздуха.
– Чего застыла? – негодует мама. – Поторопись, Варя. Неприлично заставлять человека ждать.
– Ничего страшного, – отвечает Звягин. – Я готов ждать столько, сколько потребуется.
Читаю между слов: отказа он не потерпит. У меня не получится отвязаться от него. Дохлый номер. Захожу в комнату, сворачиваю голову любимой игрушке, а потом без энтузиазма влезаю в теплые вещи. Чувствую себя той самой игрушкой – безотказной тряпкой, которая потеряла голову.
