Меня действительно тошнит. Кто-нибудь, принесите мне спички.
Светка смотрит на меня с нескрываемым недоверием.
– Знаешь, Тарасова, если бы я не знала тебя, как мисс «фригидная деревянность», то решила бы, что ты влюбилась. Ты всегда отличалась непоколебимым равнодушием, а тут такой эмоциональный фонтан. Столько страсти, одуреешь.
Мне хотелось ответить ей, но я не могла восстановить дыхание. Все кашляла, кашляла, словно сам Звягин встал поперек горла. Я не буду отрицать, что реагировала на новичка слишком резко, крайне остро, местами необоснованно остро, но это была не любовь. Я любила и могу отличить неприязнь от светлых чувств, а вот окружающие уверены в обратном. Это раздражает. Бесит. Убивает. Можно подумать, что при появлении Звягина на моем лбу вспыхивает красный индикатор. Впрочем, это возможно, но только если индикатор в слове «Гад».
Приступ удушья сходит на «нет», и Верещагина продолжает:
– Ладно, не буду смущать тебя неудобными вопросами, а то ты уже красная, как помидор, – она стягивает капюшон куртки, и демонстрируют огненное каре. Хвастается, знаю. – Так что случилось сегодня? Это Звягин довел тебя?
– Да. Он и моя мать.
Чертики в глазах девушки тут же прилипли к экрану.
– Что они сделали?
– Ничего физического, к счастью, – невесело усмехаюсь я, зная наперед, что следующее признание покоробит нас обеих. – Мама рассказала ему про Дениса, а если точнее, о последствиях нашего расставания.
Верещагина тут же мрачнеет и тянется за следующей сигаретой. Впрочем, я ожидала более яркую реакцию. Клоки вырванных волос, например.
– Мама рассказала ему все, даже про тот день, когда нашла меня. Она рассказала это незнакомому человеку, понимаешь? Все подробности.
Света натягивает полуулыбку и бормочем с фильтром в губах:
– Вот видишь, Тарасова, нельзя на чужом несчастье счастья построить. Это тебе за прошлые грехи воздается. И, мне тебя не жаль.
Ох, я могла поставить целое сбережение на то, что она произнесет именно эту фразу. Все никак не может смириться, что старшеклассник Денис вместо эффектной нее, выбрал лохматую замухрышку.
– Да когда же ты перестанешь винить меня в вашем расставании? – не выдерживаю
я. – Боже, ведь вы даже не встречались! Не было здесь никакого предательства, пойми ты уже!
Но Света не думает сдаваться.
– Ты знала о моих чувствах!
– Точно такие же чувства ты испытывала сразу к троим!
– Это уже не твое дело!
Не мое? Так почему я страдаю? Где, мать его, спички?
– Ты эгоистка, Верещагина! – констатирую я. – Всегда ей была и будешь!
