– Сколько вы уже здесь? – спросила Карина.
Занавески вздымались парусами от поднявшегося ветра, а потом с шуршанием опускались обратно. На дороге прогремел металлический звук проехавшего неподалёку грузовика.
– Двадцать дней каторги, – рассмеялся он, – хуже всего на свете ничего не делать и не выходить из своей зоны комфорта.
– Я так школу прогуливала. Карина ляпнула это, сама не зная зачем, но в тот момент именно тот пример вызвал ассоциацию с ситуацией, в которой они втроём находились. По своей природе, будучи обособленной от других, ей с детства было тяжело общаться со сверстниками. По этой самой причине и интерес коммуницирования в юности с одноклассниками не доставлял ей удовольствия. Что же касается учёбы как таковой, то здесь у Карины было собственное мнение, разнящееся с сотнями людей – не могла она заниматься тем, что принуждаемо и не по её интересам и всё тут. Точные и естественные науки интересно не объясняли, поэтому она их не понимала; длинные литературные тексты читать было выше её сил, а уж писать контрольные она считала предметом извращения над человеческим организмом, ибо заставлять человека нервничать было садизмом. Другое дело было остаться дома, накупить вредных, но вкуснющих снэков и наслаждаться ими перед телевизором. Правда, в этом то и был странный по природе резонанс. С одной стороны, Карина испытывала удовольствие, а с другой гнетущее чувство ответственности, которое снедало изнутри и заставляло нервничать точно также, как и когда ты писал контрольные. Но к последним нужно было готовиться, тогда, как остаться дома было минутным решением. Тем не менее, затянутый отдых часто приводил к состоянию беспокойства и желанию вырваться из него попеременно с рутинной однообразностью, к которой он приводил.
– Здесь такое же ощущение, как и тогда много лет тому назад. С одной стороны у тебя появляется масса свободного времени, а с другой тоска и чувство потери времени снедают изнутри. В моей жизни каждое утро кажется волшебным, как начало чего-то нового, а амбиции бьют ключом и зажигают фонари в твоём сердце, дабы освещая путь для свершения чего-то неординарного и получения новых впечатлений и удовольствий. Но проходит время, и ты замечаешь, что ничего из этого не получаешь. Это самообман. Нет ничего скучнее и зауряднее, чем находиться в больнице в четырёх стенах, вдыхая каждый день изо дня в день одни и те же запахи фенола, новокаина и пота, ждать почти ночи, чтобы, когда закончится обход медсестёр распахнуть окно. А когда выходишь на улицу, то радости на это хватает лишь на пару часов, ведь из-за сложившейся в стране и мире ситуации приходится перемещаться в квартиру быстрее – очередные четыре стены с однообразными тёмно-зелёными стенами. Те сгущают темноту при наступлении сумерек ещё сильнее, давят с большим захватом, когда в дверь стучится кромешная ночь и гудит тишина. В добавок ко всему, в дверь почти уже стучался октябрь, который в любой момент может привести друзей ввиде снега и ледяного дождя.
