Уходила я, не оглядываясь. Внутри клокотала буря эмоций. Причем, что самое странное, даже аристократ своими откровенными угрозами и оскорблениями не смог настолько вывести из себя, как эта злобная ящерица! И как только умудряется?! Даже техники по подавлению эмоций не помогают!
Уже отойдя на некоторое расстояние, уловила разговор. Видимо, Натан считал, что я так далеко не услышу, потому и начал его. Но от первых же слов моя злость внезапно улетучилась.
- Запомни раз и навсегда, - жестко отрезал Ящер. - Если ты или твои люди хотя бы попытаетесь ее и пальцем тронуть, будете умирать долго и мучительно! Мне плевать, какие связи у тебя или твоего отца. Просто знай! Я за тобой приду, и остановить меня не сможет никто. Выслежу, где бы ни спрятался. Ты меня понял?!
- Д-да, - послышался испуганный голос Завира.
- Значит, договорились, - сухо сказал Натан.
Ощутив, как захлестывают волны непонятных, но очень сильных чувств, некоторое время стояла столбом. Он и правда готов такое сделать ради меня? Пойти против целого аристократического рода? Нарваться на неприятности, которые могут лишить всего, что удалось достичь? Или это обычный блеф, чтобы приструнить Завира?
Может, и так, но почему-то в правдивость слов алкара верилось. Натан не из тех, кто бросает слова на ветер. По крайней мере, такое мнение о нем сложилось из нашего недолгого знакомства.
Или он для любого из своей команды сделает то же самое? Как бы то ни было, такая готовность встать на мою защиту приятна. Пусть даже исходит от того, кто вызывает во мне далеко не позитивные эмоции.
На пути в Принад Натан Альбер
Натан изрядно переоценил свою выдержку. Он отчетливо понял это ночью, когда находился в паре метров от своей истинной и не мог думать ни о чем, кроме ее будоражащего запаха.
Может, дело в том, что ночью звериные инстинкты обостряются? А еще в том, что нельзя отвлечься на что-то иное. Привычную суету, выполнение задания, разговоры и прочее.
Оставались тишина, стук собственного сердца, дыхание спящих вокруг людей и... запах.
Он мог различить его на расстоянии куда большем, чем обычно чувствовал других.
А те реакции, которые в нем вызывал этот аромат, сводили с ума. Тело болезненно ныло от потребности подмять под себя желанную женщину, пометить ее собственным запахом, сделать своей.
Натан тяжело дышал, сгорбившись у костра, где настал его черед дежурить. Обхватив руками виски, на которых сверкали бисеринки пота, с трудом подавлял собственные инстинкты.
