Лайза разглядывала Алена так же пристально, будто пытаясь прочесть что-то по его лицу. Но это вряд ли! Он достаточно владеет собой сейчас, чтобы сохранять бесстрастный вид. Ничуть не смущаясь не слишком подобающего вида, сел в кресло напротив нее. В конце концов, это она к нему пришла посреди ночи! Пусть сама и смущается, что застала мужчину в халате, надетом почти что на голое тело.
Щеки Лайзы окрасились румянцем. Видимо, подумала о чем-то неприличном, поскольку поспешно отвела глаза от выреза его халата. Представила, что он под ним абсолютно голый? Похоже. Она даже не сразу решилась заговорить вновь.
Ален молча ждал, обдумывая, как начать неприятную беседу. Все-таки это оказалось не так легко, как полагал. Сказать испытывающей к нему чувства девушке, что не желает продолжения отношений. Как в таком случае не вызвать у нее обиду и гнев - та еще задачка!
- У тебя есть бокалы? - наконец, нарушила Лайза затянувшееся молчание.
-Ты уверена, что хорошая идея напиваться наедине с посторонним мужчиной в его спальне? - хмыкнул Ален.
- Ты ведь не посторонний! - она пожала плечами и как-то испытующе посмотрела на него, ожидая реакции.
- Послушай... - решился все же начать.
Будто догадавшись о том, что дальнейшие слова будут не слишком приятными, Лайза оборвала его умоляющим:
- Ален, пожалуйста, давай не будем говорить сейчас о наших отношениях! Знаю, что ты ко мне не испытываешь сильных чувств. Но мне просто нужна сейчас дружеская поддержка. После смерти отца я даже спать нормально не могу! Постоянно кошмары снятся. Вижу его в горящем доме. И мне кажется, что и сама горю там вместе с ним. А ведь раньше я не боялась огня. Это ведь моя стихия! Теперь же кажется, что она однажды и меня поглотит,
- Лайза поежилась и обхватила руками плечи. - Я не могу этим ни с кем поделиться. Брату некогда. Он всегда чем-то занят. А мать после смерти отца стала какой-то чужой. Иногда мне кажется, что она вообще будто другой человек. Когда пыталась говорить с ней об этом, мама сразу меня обрывала. Оправдывалась тем, что ей больно вспоминать о папе. А глаза при этом такие холодные и страшные, что настаивать я не осмеливаюсь.
Она говорила, не глядя на Алена и уставившись куда-то в пустоту. В душе впервые шевельнулось теплое чувство к этой девушке. Может, из-за того, что Лайза никогда раньше не делилась с ним своими переживаниями, не просила о помощи и поддержке. Сказать сейчас, что он не желает иметь с ней ничего общего - то же самое, что обидеть ребенка. А мысль о том, что был несправедлив к Лайзе, и она не притворялась, что скорбит по отцу, вызвала даже что-то вроде угрызений совести.
