Она выбила меня из колеи. И, пожалуй, самое отвратительно чувство было у меня от того, что чародей умер, отдав свою магию мне. И, конечно, я была ему очень благодарна за все, что он сделал для меня и что мне подарил. Шанс начать все сначала.
Каюсь, я прикипела душой к чародею и воспринимала его как дедушку. Так что на похоронах я плакала. И после них тоже. В этом мире людей не хоронили, а использовали только кремацию. Иными словами, маг-стихийник просто сжигал тело.
Прощание проходило на заднем дворе городского храма. Людей пришло много. По такому случаю мне снова пришлось сотворить платье, но не черное, а серое. В этом мире цвет траура серый. Как показатель того, как опустела жизнь, без дорого тебе человека. Я стояла в первом ряду. Кругом были горожане и аристократы. Похороны пришлось отложить на сутки, чтобы все успели добраться. Приехали даже "мои" дальние родственники. Фамилия у них была другая, и держались они сухо и надменно. Но мне было все равно. Я горевала.
Так же искренне как я, плакали только горожане и несколько, еще живых, друзей чародея. Мужчины не скрывали своих слез и были в таком преклонном возрасте, что им вынесли скамью из храма. Тело к кремации готовили жрецы Бога Смерти. Они смазали его маслом, а поверх красивого костюма накинули невесомую вуаль из какого-то сухого горючего. Сам чародей лежал на белоснежном каменном помосте в центре двора.
Мне казался странным контраст между смертью и прекрасной, наполняющей жизнью душу, солнечной погодой. И вот, наконец, когда все попрощались с Лиофетом, вперед вышел чародей и поднес руки к возвышению. Два паса, одно короткое слово, и от человека, так сильно изменившего мою жизнь, осталась лишь горстка пепла, которую быстро подхватил ветер и унес в неведомые дали.
Я, как единственный член семьи, заказала специальную табличку, последнее упоминание о дяде. Они были разными, но я выбрала самую красивую — мрамор и позолота. Надпись на табличке гласила: " Барон Лиофет Беон Триани. Чародей, изменивший одну судьбу". Эти таблички вешали жрецы на каменные стены, окружающие внутренний двор храма.
Все уже разошлись и даже дальние родственники вернулись в гостиницу. Они не знали, что поместье почти отремонтировано и сразу заявили, что в руинах жить не будут, я не настаивала. Мне было все равно. Я все еще стояла, глядя на табличку, висящую на стене.
Сколько же судеб изменил чародей? Мою точно. Одна душа, чья судьба переменилась в лучшую сторону. Это ведь здорово, правда? Это одно живое существо, которое будет помнить о тебе, когда даже твои дети забудут. Я навсегда запомню тебя, Лиофет Беон Триани, я запомню, за все, что ты для меня сделал.
