Иннокентий едет в деревню | страница 32



Чудик шел по обочине, внимательно вглядываясь. Около каждой тропинки он оборачивался на меня.

– Туда?

Я мотал головой.

Спустя некоторое время Чудик заподозрил неладное. Он все чаще взглядывал на меня и спрашивал, правильно ли идем. Потом остановился и с укором на меня уставился. После дождя, хоть и недолгого, тропинки раскисли и выглядели непривлекательно. Я не хотел топтаться в грязи.

К тому же я не помнил, какая тропинка ведет к чудесной яблоневой роще.

1.6. Тайна проясняется

1.6.0. Я продолжаю задавать правильные вопросы

Яблоневый сад мы с Чудиком не нашли, но в деревню я возвращался в приподнятом настроении. Насвистывая песенку, подходил к кабаку и увидел у входа Лизетт.

– Привет, – сказал я. – Как дела?

– Ты к Сереже? – настроена девушка была недружелюбно. Неужели все дело в яблонях, за которыми я не смотрел?

– Знаешь, почему пиво в деревне бесплатное?

– Оно не бесплатное, – отрезала Лизетт.

– Но я же его бесплатно пил?

– Ну, пил, – пожала она плечами.

– Почему здесь все такие загадочные?!

– Тетя Тоня, бабка твоя, была очень хорошей, – ни с того, ни с сего сказала Лизетт. – Я часто ее видала.

– Знаю, – сказал я.

– Да уж вряд ли. Одна она жила. Весь год, – с пол-оборота завелась девушка. – Ты хоть раз чем помог? Навестил, приехал?

Мне стало стыдно, но Лизетт продолжила выговор.

– Ей одной тяжко было: ни воды наносить, ни огород засадить, ни крышу починить. Да даже поросей не зарезать.

– Ну, поросей я бы точно не зарезал.

Лизетт долго молчала перед тем, как сказать.

– Любой мог пить пиво задаром. Но мы друг другу помогали, тете Тоне помогали. А потом она ушла, и все стало не так.

Лизетт многозначительно посмотрела на свои галоши.

1.6.1. Машина времени

Я не стал заходить в кабак к Сергею и понуро поплелся домой.

«Вот почему я не нравлюсь Сергею, почему не нравлюсь Лизетт. Они видят во мне эгоиста, бросившего пожилого человека на произвол судьбы. Эгоиста и лентяя».

Я вошел в спальню. Посмотрел на бабушкину кровать. Три подушки, которые она взбивала и ставила одну на другую, лежали в беспорядке.

Я сел, прислонившись к стене. Закрыл глаза. Счастье, которым, сама того не зная, одарила меня Алиса, было раздавлено чувством вины.

Алиса.

Я подошел к люку в полу, спустился в подвал и включил свет. Здесь было сыро, пахло плесенью. Лампочка Ильича мигала.

Я осмотрелся: железные бочки, колченогий табурет, несколько полок. На полках – советские кулинарные книги, календари и кипа тетрадей. Я открыл одну: исписана округлым почерком бабушки.