– Раиса Георгиевна, – ответила женщина.
Гениально, опять думаю я. Вообще-то спросить имя надо было сразу.
– От чего наступила смерть? – обратился он к врачу.
– Предварительно – от сердечного приступа, – отвечает докторша.
– Мне нужно двое понятых, – опять говорит участковый.
– Я могу быть понятой, – говорю я. – Второго сейчас найду.
– Посмотрите на лестнице, – произносит он.
Я отворачиваюсь и иду к двери. В этот момент я уже знаю, кто стоит в коридоре.
Выхожу из квартиры и вижу, что у лифта стоит высокий парень. Конечно, это ритуальный агент, которого привёл с собой полицейский и, конечно, он хочет сейчас зайти в квартиру.
– Что там случилось? – спрашивает он.
– Бабушка умерла, – отвечаю я с невозмутимым лицом и, пройдя мимо него, звоню в квартиру напротив.
– А вы кто? – не отстаёт он.
– Родственница, – отрезала я, и дверь открывается.
На пороге стоит полный мужчина в бордовом спортивном костюме.
– Простите, – говорю я. – Вы не согласитесь быть понятым? Умерла ваша соседка.
– Конечно, – кивает он, немного подумав.
– Только захватите свой паспорт.
Мужчина ненадолго скрывается в квартире и выходит уже с паспортом в руке. Мы с ним идем мимо агента, провожаемые его злым взглядом. Наверное, он уже понял, кто я такая.
Заходим в квартиру и сразу проходим в комнату. Полицейский бросает на нас косой взгляд и встаёт из-за стола.
– Вы здесь живёте? – спрашивает он мужчину.
– Да, – отвечает тот. – Я сосед.
– Вы согласны быть понятым при осмотре тела? – опять говорит представитель власти.
– Да, конечно.
Полицейский кивает и проходит в соседнюю комнату. Мы проходим за ним, и начинается осмотр. Участковый смотрит, нет ли каких повреждений на теле, и начинает писать протокол.
– Скажите, Раиса Георгиевна, ваша мама болела? – задаёт он вопрос.
– Сердце… И давление повышалось.
– А лекарства какие принимала?
– Сердечные капли. И вот ещё таблетки на тумбочке.
Полицейский оборачивается и наклоняется над маленькой тумбочкой, стоящей возле кровати. Он раскладывает коробочки из-под препаратов, лежащие на ней, и старательно переписывает названия в протокол.
– Всё ясно, – наконец говорит он. – Криминала нет. Вызываем трупоперевозку из городского морга.
– Я тоже так думаю, – кивает врач и встаёт со стула. – Мы закончили.
Раиса Георгиевна, услышав слово «трупоперевозка», опять начинает плакать. Вряд ли она в этот момент хорошо соображает, но мне надо именно сейчас ей всё объяснить, чтобы сохранить её деньги.
Есть городские морги и есть судебные. В судебные морги отправляют тогда, когда есть признаки насильственной смерти, либо, когда человек умер вне своего дома или в состоянии алкогольного опьянения, и во всех этих случаях производится вскрытие. В остальных случаях отправляют в обычный морг. Но есть ещё новые морги, работающие на коммерческой основе, про которые люди ничего не знают. Их услуги стоят почти в два раза, меньше чем в городском, и моя задача тактично убедить Раису Георгиевну отправить тело именно в этот морг, чтобы похороны обошлись ей дешевле.
