–Хороший день, не правда ли?
–Ну здесь красиво, -было все ещё страшно, немного, совсем каплю.
–Такие дни нужно быстро переносить на полотно. Вы никогда не увлекались живописью?
–Я?-вопрос меня очень сильно удивил, потому что после смерти Вивы я не брала кисти в руки, а он мне напоминал именно ее.-Я когда-то пробовала рисовать.
–Рисовать?-он засмеялся, это ещё больше меня смутило.-Девушка, рисуют дети карандашами, а мы пишем картины.
Он протянул свою руку и все с той же доброй широкой улыбкой сказал:
–Бьорн.
–Фрида.
–Да у вас все для того, чтобы стать великой художницей. Вы слышали о Фриде Кало?
–Нет, никогда. Я не интересуюсь живописью давно. Я вообще сбежала из дома и…-я остановилась, потому что поняла, что рассказываю абсолютно незнакомому человеку всю свою жизнь; это была не я.
–И?-он тоже изменился в лице, улыбки уже не было, стал серьезнее, но было видно, что он не желает зла, что он такая же творческая личность, как я…-Если вам негде остановиться пока, вы можете переночевать у меня, а завтра поищите себе новое место. Тем более я правильно увидел в вас тот росточек, который присущ только одному типу людей.
–Если честно, то я все ещё боюсь вас, не поймите неправильно…
–Я все понимаю, но поверьте, я не сделаю ничего плохого, я обычный художник, мой интерес сугубо профессиональный. Знаете, однажды у меня была ученица, очень талантливая девушка, потом, правда, влюбилась, бросила это все… А мне было пусто. И вот сейчас я увидел в вас тот же огонь, что был тогда в ней.
–У меня нет другой возможности, если вас не затруднит, то я остановлюсь у вас, -смущению не было предела, но это был самый оптимальный вариант.
–Можно на «ты», я понимаю, что я уже не молод, но все таки.
–Хорошо, я не против .
–Пойдём, я покажу твою комнату.
Этот день действительно был хорошим, даже нет, это был лучшим за всю мою жизнь. Впервые за долгое время я улыбалась, ещё и родственная душа была рядом, он меня вёл в мир, в новый мир, который будет жить во мне ещё очень долго. В его мастерской было очень много самых разных картин: портреты, пейзажи, натюрморты. Мебели было не много: один шкаф забитый красками, палитрами и кистями до верху, мольберт и тумбочка. Картины занимали подбавляющие большинство пространства в комнате. Красивые маки, молодые лица, застывшие в игре дети, фрукты в вазе… много всего. Но почему-то особое место на стене занимало абсолютно белое полотно. Там не было ничего. Просто пусто. Но оно висело на самом видном месте, вместе с готовыми работами.
