Если бы не она, вряд ли бы загадал первое ЖЕЛАНИЕ.
Не будь раздражителя с книгой в руках, тот сон растаял, и до вечера я бы не вспомнил о ночном визитере. А если бы вспомнил, то постарался забыть.
Если бы не Вера…
Дура малолетняя!
Почему она сразу меня не отшила? Почему дала повод? Почему я повелся?».
Так я терзался до позднего ноябрьского утра.
Я злился на Веру за свои грехи. Злился на себя, на весь мир.
Я больше не хотел ее видеть!
«Если позвонит – так и скажу. Пусть проваливает и живет своей интересной жизнью».
На том и заснул, укутав голову одеялом – в комнате совсем рассвело.
***
Разбудил телефонный звонок.
– К вам сегодня можно? – Верин голос был тихий, плачущий.
Вспомнил ночные терзания: как хотел оттолкнуть ее, как злился.
«Да пошла она!».
Но что-то случилось.
Я чувствовал.
***
Общение с Велиалом способствовало обретению многих умений, о которых я раньше и не думал, поскольку не знал, что они возможны.
В последнее время я очень тонко почувствовал эмоции людей. От людского недовольства или раздражения, которые воспринимались как грязно-коричневые волны, меня коробило. Я проникался состоянием ближнего, и ничего не мог поделать.
Даже как-то Велиала об этом спросил. Ответ пришел сразу. Демон принялся шелестеть слышимым лишь мне шепотком, что путь Люцифера – путь постижения и знания; того знания, в котором много печали.
И еще: эта повышенная чувствительность к людскому состоянию – один из многих инструментов, которым наделяются слуги Лучезарного для достойного служения.
Потому все чувствительности и экстрасенсорные способности, которые неожиданным образом открываются у простых смертных – вовсе не от Бога. Создателю не нужно, чтобы человек много знал; лучше бы знал поменьше, безропотно трудился, принимал свою судьбу и безоглядно верил проповедям священников. А если уж открывается в нем необыкновенное…
Одним словом, я постепенно становился полубесом. Благо, ввиду известных событий, мое общение с людьми было ограничено.
Не представляю, если бы сейчас пришлось каждое утро ходить на работу, а перед этим ездить в общественном транспорте. От концентрированной агрессии не выспавшихся ближних, меня бы хватил инсульт, но перед этим, зачерпнув их раздражения, и удесятерив, я бы сильно проредил их ряды. Нельзя мне меж людей.
***
В трубке раздавалось нетерпеливое дыхание. Вера ждала.
– Приходи, – сказал я.
– Уже подумала, что вы не согласитесь, – удивленно и чуть обиженно сказала Вера. – Что-то долго решали.
