«Да еще какая! Лучше бы Светлана Ивановна – с нею хоть как-то можно… Но с бабушкой Галей?!».
***
Пока колдовал над чайником, Галина Пантелеевна завела долгий разговор-воспоминание о тяжелой юности, жаловалась на мужиков, которые так скупы на ласку, столь милую женскому сердцу. А, тем временем, по-бабьи хмыкая и придыхая, посматривала на меня, и отводила безумные глаза, стесняясь, видимо, своих мыслей.
«Все идет к одному – обреченно думал я. – Она не сможет ослушаться дьявольского приказа! И сейчас между нами случиться, как тогда, с Настенькой. Даже хуже – она станет требовать окропленный зефир…
Ужас!
Что делать?».
– Подождите минутку, – я перебил соседку на полуслове. – В туалет забегу, а потом… будем чай пить.
Не ожидая ее согласия, я шмыгнул из кухни в прихожую, заскочил в туалет, закрыл дверь на задвижку.
– Я хочу… – зашептал, стараясь четко выговаривать слова, – чтобы соседка – бабушка Галина Пантелеевна – сейчас же ушла домой в добром здравии и трезвом уме! И чтобы забыла все навеянные желания в отношении меня, и наш нынешний разговор, и причину, по которой пекла этот торт. И зефир… Такова моя воля. Пусть будет так!
Перевел дыхание, про себя повторяя сказанное.
«Вроде ничего не упустил».
Через стенку услышал беспокойное ворошение на кухне: бабушка начинала действовать.
«Только бы не разделась!
Она сама не знает, что творит!
Где же тот чертов Знак?».
– Такова моя воля! Пусть будет так! – повторил для надежности.
В канализационном стояке зашумело, забулькало. Сосед сверху спустил воду.
«Знак!».
Я сосчитал до десяти, прислушался к звукам на кухне.
Ворошение притихло.
***
Осторожничая, возвратился к Галине Пантелеевне.
Бабушка сидела там же, опустила голову: понурая, уставшая.
Она подняла тревожные глаза. Непонимающе посмотрела на меня, на торт.
– Идите домой.
– Да-да-да… – пробубнила соседка, будто не понимая, зачем приходила.
– И торт заберите. – Я взял со стола торт, подал Галине Пантелеевне. – Вы его испекли для Анькиных деток со второго этажа. Мне приносили лишь показать.
– Спасибо, – она осторожно взяла торт.
***
Я проводил соседку на лестничную площадку. Закрыл входную дверь на замок. Обессилено присел на тумбочку в прихожей.
На улице стремительно темнело. Глянул на часы – семь вечера.
«Это сколько же мы с бабой Галиной свиданьичали, если пришла она после обеда?».
Настроение было ужасное. Да еще верхний коренной зуб разболелся.
«Вера не звонила.
Значит, не придет.
И потому не стоит продолжать этот бестолковый вечер
