Люцифер подводит последний штрих, накладывает последние мазки к почти завершенной картине, расширяет Европейскую цивилизацию, где браки между мужчиной и женщиной – пережиток, а жалость к ближнему – рудимент.
В старой доброй Европе все, в полном составе, выстроились в очередь, чтобы подписать договор с Дьяволом. Тот человек, который этот договор не подписывает, кажется даже не модным… Унылый натурал, – как говорит Ирка.
Так в чем мое прегрешение? В том, что я хочу принять сторону победителей, стать таким, как ВСЕ?».
Я обвел очумелыми глазами комнату. Будто впервые увидел явное убожество моего существования, и перспективы, которые открывались для Посвященного.
«Стоит лишь захотеть… Я хочу!
Как тысячи и тысячи вчерашних посетителей Амфитеатра».
***
Взгляд зацепился за дешевенький образок Иисуса, по случаю подаренный покойной мамой. Основа пластмассовая, картинка блеклая – совсем никудышный образок.
Верующим я не был, но иконку не выбросил, не сунул под стол вместе с остальным хламом, а приспособил на верхней полке среди книг.
Так она там и пылилась – невостребованная и забытая – вместе с другими репродукциями, которые жалко было выбросить.
Иконка благополучно пережила все мои сношения с Дьяволом (что бы там Велиал не говорил!), и ничем себя не проявляла – в который раз доказывая, что является лишь кусочком пластмассы с наклеенной картинкой.
Но сейчас было по-другому: глаза Иисуса на иконе ожили, губы тронула скорбная улыбка.
Он был огорчен. Не осуждал, но сожалел.
Так сожалеют о неразумном ребенке, который по незнанию или из любопытства, поддавшись на подначки сверстников, прикоснулся языком к замороженному металлу, а теперь мается, плюется кровавой слюной.
***
Былое умиление от ночного путешествия растаяло, сменяясь тревогой.
В который раз пришло понимание, что Велиал втянул меня во что-то нехорошее, откуда нет возврата.
«Но стоит ли жалеть? Я и так пропащий.
Я уже потерял счет загубленным душам.
Да и что изменится, если стану упорствовать?
Если мои ночные видения не бред, то рожи из телевизора давно уже служат Люциферу. Все как один: и левые, и правые, и серединные, и патриоты, и сепаратисты. Они играют свои роли по заданному сценарию, отрабатывают дарованное право исполнения ЖЕЛАНИЙ…».
Теперь мне становилось понятно, откуда среди всеобщей нищеты и разрухи повырастали эти дворцы под Киевом, эти дорогущие машины на разбитых дорогах.
«Благосостояние избранных, как показатель близости к Сатане!
